Я задыхаюсь.
— Это же…!
Я оглядываюсь на голографическую проекцию моего отца, безмолвно стоящую около Джека. Но не успеваю я закончить предложение — Эти часы принадлежали моему отцу! — как Джек бросает их на пол и наступает на них всем своим весом. Часы трескаются, и голограмма отца исчезает.
— Зачем ты сделал это?! — кричу я, падая на колени и поднимая ремешок и разбитый корпус, — Они принадлежали моему отцу!
Это был антиквариат, поколениями переходивший от отца к сыну в нашей семье. Папа дал мне их за год до его смерти, когда мама, казалось, шла на поправку, а ему предложили работу прямо в Триумфальных Башнях, исследовать ботов и андроидов для государства. Гравировка на обратной стороне часов по-прежнему на месте, точь-в-точь такая, какой я её помню. «П.К.Д.С.» Инициалы моего пра-какого-то дедушки.
Джек резко опускается и собирает отколовшиеся серебристые шарики, от разбитых вдребезги часов.
— Ну, Доктор Филип не помещал в них трекер, в этом я чертовски уверен!
Нахмурившись, он протягивает мне крошечный предмет.
— Откуда вообще у тебя эти часы? — тихо спрашиваю я, глядя на осколки.
Джек резко встаёт, вырывает из моей руки часы, и кладет мне на ладонь металлический шарик.
— Жучок. Ты подложила мне жучок.
— Я этого не делала, — монотонно говорю я. Мне едва ли удаётся справиться с гневом. У меня так мало вещей, которые принадлежали папе, только ему. И видеть разбитые часы, это как видеть память о нём, размазанную о грязный каменный пол, — Откуда у тебя часы моего отца?
— Ты сама дала их мне! — орёт Джек. Я вздрагиваю, и он делает шаг назад, глубоко вздыхая. Его глаза вглядываются в мои, полные гнева. — Они уже идут? — спрашивает он.
— К-кто? — запинаясь спрашиваю я.
— М.П. Копы. Ты привела их сюда с помощью этой идиотской системы отслеживания? — он обходит меня, распахивает дверь и выглядывает в яркий солнечный свет
— Я никого не звала, — говорю я. С каждым словом мой голос становится все сильнее, — никто меня не преследовал. И я не делала этого. Я не подкладывала жучок в часы. И я не давала тебе их!
— Что ты вообще здесь делаешь? — говорит Джек. Теперь тихим голосом, звуча при этом почти разочарованно. Побежденно. — Я знаю, что ты ненавидишь меня, Элла, но зачем ты меня мучаешь?
— Мучаю? Ненавижу тебя? — я удивлённо смотрю на него, — я тебя даже не знаю!
Лицо Джека превращается в маску, не выражающую каких-либо эмоций.
— Я начинаю думать, что это правда.
— Конечно же, это правда! — кричу я, — я даже никогда не видела тебя прежде, до вчерашнего дня! Поэтому я не могла подложить тебе жучок — и я всё ещё жду, когда ты объяснишь мне, как тебе удалось украсть часы моего отца!