Не хочу быть невестой! (Зинченко) - страница 45

- Благодарю, госпожа. Услышать подобное… - Оставь, – Глеарра подняла руку. – Мне казалось, тебе ведомо, о чем я думаю. Так или иначе, сегодня твоей госпожой будет Илотилас. Тили, крошка, – повернувшись к дочери, демоница начертила в воздухе руну, – создай вокруг Рендалла еще один щит, границей должны стать очертания гостиной, сама выйди за порог, и выполни упражнение, о котором мы с тобой говорили. Отправившись первой за пределы опустевшей комнаты, Глеарра сложила руки на груди, прислонившись спиной к перилам лестницы, явно намекая, что не будет вмешиваться в магический диалог. Тогда Тили, потея от усилий, все же смогла заставить Рендалла, попытавшегося прорваться за пределы обозначенной границы, отказаться от подобной затеи. Немыслимо сложное задание для двадцатилетней девушки, в первый раз использовавшей Высшую Некромантию! Однако, как правильно заметила Глеарра, именно критические условия помогают формировать устойчивость к паническим атакам в случае настоящей опасности. В тот день Тили научилась видеть все недочеты созданных ею щитов, ведь для удержания бефара, пришлось их создавать не в единственном количестве, пусть Рендалл, кажется, помня о том, что совсем рядом его настоящая хозяйка, не слишком усердствовал в попытках прорвать защитные заклинания младшей Линвен. Тогда, двести лет назад, Тили поняла, какой урок ей хотела преподнести мать: всегда будь настороже. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Множественная защита для магии высшего порядка – дело само собой разумеющееся. И, как только кажется, что резерв пуст, искать пути для оттягивания нападения, чтобы прийти в себя для создания какой-либо печати, позволяющей завершить бой, призвав, к примеру, более сильного помощника (если такое могло быть осуществлено). Гонка за благородством и слепое следование за идеей подвига – ничто, когда речь шла о жизни и смерти, порой следует отступить, наплевав на гордость. И понимание последнего было слишком важно.

Интересно… Тили оторвала взор от конспекта, ища глазами профессора Фаланира. А ведь лорд Салфир стоял на коленях перед всеми, совершенно не смущаясь, что о нем могут подумать студенты. Он тоже понимал действие урока, что наверняка и ему преподнес кто-то, также, как ее учила мама. Вот только Илотилас боялась представить, в каких условиях Крису пришлось осознавать горькую истину, наверняка не под крышей дома, а на поле брани. Там, где его жизни действительно могла грозить опасность.

Глава десятая

Илотилас просунула голову в дверной проем, цепляясь за ручку.

- Проходи, Илотилас, – голос мадам Серан донесся из глубин библиотеки, ее личной библиотеки. Удивительно, каким образом Дарила уговорила Римонда предоставить ей один из кабинетов в замке под собственные нужды. Помимо кабинета, у нее была вот эта милая маленькая комнатка со скоплением книг по Контролю. Здесь было все: от начала истории возникновения самого термина, классификации контрольных импульсов и способах их применения, до описания несчастных случаев, сопровождающих потерей контролирующего элемента. Взяв себя в руки, Тили, тихонько притворив за собой дверь, двинулась на голос. Мадам Серан сидела за одним из столов, на котором сейчас в беспорядке были разложены схемы, списки и наброски, сделанные явно рукой вампирши. И, разумеется, книги. Неровные стопочки, грозящие свалиться на пол, где-то открытые посередине, где-то пестрящие разноцветными бумажными закладками, все их объединяло одно: судя по потертости обложек, этим фолиантам было очень много лет. И девушка не удивилась бы, если бы узнала, что какой-либо томик был написан еще в начале времен. Разумеется, подобные сокровища обычно сопровождали личные коллекции киосов, и у Римонда, и у Альморона, по слухам, были колоссальные библиотеки, насчитывающие десятки тысяч экземпляров, которые невозможно было встретить нигде, но и Академия Темной Магии не была бедна на учебную и историческую литературу. И, видимо, Тили сейчас придется окунуться с головой как раз- таки во что-то древнее. - Мадам Серан?.. - Присаживайся, – преподаватель переложила несколько тетрадей со стоящего возле нее стула, кивая на разложенные бумаги. – Сегодня твоей задачей будет аналитика исторических справок в контексте боевки. - Диапазон? - Со времен Семи Богов. Тили широко распахнула глаза, уставившись на вампиршу, словно она только что превратилась в лягушку. Дарила, должно быть, шутит?! Это же необъятная тема! Да со времен Семерых было столько войн, что и не перечислить! - Возможно, стоит взять более узкую специализацию? – робко предположила она, подтягивая первый свиток. Мадам Серан смерила ее надменным взглядом, чуть прищурив глаза цвета янтаря с примесью охры. - Профессор Дубрнейл направил тебя ко мне, предварительно заверив, что любое, даже самое сложное задание, адептка Линвен выполнит неукоснительно. Без пререканий и попыток увиливаний, – едва заметная улыбка коснулась ее губ. – Скажи мне, Тили, чем же ты так разгневала нашего ректора? - Значит, со времен Семерки? – Илотилас уткнулась к тексты, всем своим видом показывая, какое это увлекательное задание. Дарила хмыкнула, отворачиваясь к разложенным схемам, зажимая между пальцев ручку. - Именно. Любое упоминание о магах, использующих руны контроля во время военных действий. Оборона, разведка, нападение. Все, что найдешь. Илотилас мысленно назвала свою невольницу самыми красочными эпитетами, которые ей только пришли в голову, но молча принялась вчитываться в неразборчивый шрифт. Наказание должно быть сложным. И если она надеялась на поблажки, то после ночной встречи, Дарила ей не даст спуска. Хотя… Скосив глаза на рисующую основополагающие конструкции целевого заклинания женщину, Илотилас прикусила губу. Ведь Дарила подумала, что она — любовница Рикарда, и понятно, что данное знание в ее руках может играть немаловажную роль, быть рычагом давления, однако разглашение подобной информации ничем, кроме как поднятия самого статуса Тили в глазах адептов, не принесет. Ну и порицание в сторону Дубринейла, а также, возможно, недовольные письма и визиты родителей студенток (ведь если инкуб совершил подобное деяние со дной, кто даст гарантии, что их дитятко останется нетронутым, пусть оно и само с превеликим удовольствием прыгнуло бы в объятья симпатичного и властного мужчины?). Но с самой Дарилой и Френком дела обстояли куда круче. Ведь если Тили проговориться об их связи, не только Серан окажется в невыгодном свете, но и тот же ректор. Ведь он отвечает за всех проживающих на территории, находящейся в его валасти. А Френк… разумеется, Дарила сразу разорвет с ним все связи, хотя бы для того, чтобы попытаться прервать сплетни. А оно надо? Получалось, что они обе знали друг о дружке то, что могло поставить в невыгодное положение главу Академии. И это должно… сплочить? Вот только как будет вести себя Дарила? Однако преподавательница, против настроенной на худшее Тили, молчала, лишь шурша старыми страницами и внося коррективы в чертежи, демонице оставалось лишь выполнять поручение, то есть читать. Пусть контроль благодаря мадам Серан стал одним из самых нелюбимых предметов, прикоснуться к истории, держа в руках старинные манускрипты, было поистине приятно. А тема… Илотилас не совсем понимала, что именно хочет найти Дарила, тем более опираясь на времена, когда в Ингиаке царили Семь Богов, семь покровителей смертных, отвечающих на их призывы в Храмах. Основная история, знакомая ей еще со школьного курса, повторялась и на свитках: в укладе жизни людей, которые приходили в Храмы с многочисленными просьбами, всегда принимали участие Боги. Каждый из Семи Божеств отвечал за ту или иную область существования: семья, быт и ремесло, сельское хозяйство и погода, война, искусство и науки, врачевание, скот. Обряды, которые совершались в Храмах, должны были призывать Богов становиться свидетелями таинства с просьбой к благословению. Вот только на одном из пожелтевших от времени страниц, Тили заострила внимание, недоуменно сводя брови. Всегда и везде указывалось, что охотнее всех приходил на зов Бог семейных ценностей и любви, Истелитар, а на этом пергаменте представлялась история его брата, Бога войны, Меарра. Если верить содержимому бумаги, Меарр появлялся чуть ли не чаще своего любвеносного братца или был его «незримой тенью, следующей по пятам», как было написано немного угловатым почерком, кое- где резко обрывающимся, словно писец хотел быстрее донести мысль до того, кто возьмет в руки его творение.