— О, тогда забудь. Она просто тоже Скрибония.
Не знаю, что веселило меня больше, милый друг, какими мы были пьяными, или что мы притворялись еще более пьяными.
— Да уж, — сказал Курион. — Тебе нужно побриться, похож на грека.
— Это потому, что я происхожу от Геркулеса, — сказал я важно.
— Правда, что ли?
— А то.
Мы брели, куда глаза глядят, надеясь, что ноги вынесут нас в знакомые места. Курион сказал:
— Даже не знаю, что тебе посоветовать.
Для стойкости мы снова обнялись, теперь, когда Курион заваливался на сторону, я удерживал его. Когда же на сторону заваливался я, Курион клонился вместе со мной, и мы едва не падали.
Мы снова горланили какую-то пошлую песенку, да так громко, что кто-то пригрозил вылить на нас содержимое ночного горшка.
— Суки, — сказал Курион. — Суки паршивые.
— Да, — сказал я. — Какие же суки они все.
И если Курион, вероятно, имел в виду сварливого мужика, то я говорил о убийцах своего отчима.
Курион спросил:
— И почему мы раньше не общались?
— Не понимаю, — сказал я. — Реально, как будто всю жизнь тебя знаю, дорогой ты мой друг.
— Это точно, — ответил Курион, и мы снова затянули песенку о похищенных сабинянках.
Потихоньку мы с Курионом вышли к его дому. Он сказал:
— О. По ходу, здесь я и живу.
— Нормально так, — сказал я.
— А ты где живешь?
— Далеко, — ответил я.
— Хочешь, у меня оставайся, — пожал плечами Курион. — Папка нормально к этому отнесется, я так думаю.
Он потер лицо, словно пытаясь стереть веснушки. Курион был старше меня на год, но выглядел младше из-за своей хрупкости и подростковой долговязости.
— О, мать твою, становится хреново. Пойдем, я уже не могу.
Меня два раза звать не надо.
И мы зашли в дом Куриона, отличный, к слову сказать, хотя и обставленный очень скромно. Просторный и светлый дом достойного человека, не очень увлекающегося роскошью — его отца. Курион пытался устроить мне экскурсию, но в итоге упал в атрии и велел рабам нести его в комнату.
— Этот — со мной, — сказал он, когда его подняли. — В гостевую его.
— О, здорово, — сказал я. — Сразу видно мудрого хозяина дома. А меня будут так же нести?
— Нет, — крикнул Курион, когда его вынесли за дверь. Я на некоторое время остался в их темном атрии один. Сел на корточки перед имплювием, смочил лицо водой и, заглядевшись на свое отражение, свалился в бассейн.
Вероятно, я бы там и утонул. Как знать, может, история сложилась бы так, что это ты, сидя в осажденной Александрии, писал бы мне письма, полные любви и боли.
К счастью или к сожалению, вовремя подоспели рабы Куриона, они вытащили меня из воды и потащили за собой. Это были очень надежные рабы. Столпы, на которых держится Рим.