— Спятила. Псийя? — кричал он громче, чем грохотала музыка. — Какого Урга ты сунула?
Зелено-желтый полупрозрачный крипе стремительно менял цвет на матово-черный пока не взорвался струей до самого потолка. Под довольные и удивленные крики толпы я вырвала из чьих-то рук деревянную пустую кружку, наполнила ее получившейся черной жидкостью и, глядя в глазу Рэму исподлобья, вылакала все в четыре глотка.
— Кое-что очень крутое, — захмелевшим языком выдохнула я.
Язык онемел спустя жалкие три секунды, но я все равно села на бортик фонтана и набрала еще одну кружку. За мной последовали остальные, несмотря на недовольную рожу Рэма, скривившегося, когда подоспевший в бучу Эрж признал мое пойло более крутым, чем его основу — крипе. А ведь не свари Рэм реально шикарный крипе, то термопара не дала бы такого шикарного эффекта.
Вторая кружка тоже опустела быстро, а после нее руки ослабели, и я порадовалась, что вовремя додумалась сесть. Правда костюм на попе и бедрах вымок в получившейся бадье, в голове стучал отбойный молоток, а сердце рвалось из груди. Его вытрясала моя целительская сила, пытавшаяся перегнать алкогольный яд из пищевого тракта наружу любым доступным способом.
Зато цель была достигнута: ни Сарон со своей непонятной заботой, ни Вольсхий с абсолютно ясными, прозрачнее рэмовского крипса, намерениями меня больше не волновали. В зале было душно. Из-за концентрации всей доступной мощи в сердце кончики пальцев на руках и ногах будто леденели. Я практически не чувствовала носа и ушей, дышать могла через раз. Глазные яблоки подсыхали из-за редкого моргания отяжелевших, будто приклеившихся или застрявших в верхнем положении век.
Очнуться и привести себя в состояние «что-то осознаю» получилось легко. Около половины адептов уморено лежало на полу, как трупы. Их несостоятельность мне показалась смешной, и я вытянула вперед руку, заблаговременно отставив вторую за спину для опоры. Печать Аурберга сама вырисовалась в моем доведенном за шесть лет до автоматизма воображении, и тоненькие светленькие ниточки потянулись к телу ближайшей жертвы. Всего лишь жалкая пародия на дар кукловода… но она меня забавляла.
Рэм плюнул и ушел из тренировочного зала. Эрж что-то кричал мне. но я не могла осознать что, ведь слух напрочь отказал мне. Я видела, как несимметричный контур лица Эржа менялся, как надувались его щеки и метали молнии глаза, как раскрывался рот и на сухой губе раскрылась недавняя ранка.
— Учухнись, — выдавила из себя я, помотав пустой кружкой у самого носа Эржа. Та выпала из руки прямо в черную жижу в фонтане.