Я раз за разом оглядывалась, глядя на ее иссохшую за несколько месяцев фигуру и постаревшее лицо, израненные морщинами руки, но все равно послушно шла за Таболом. держась за его потную и не менее морщинистую, чем у матери, руку. Перед тем как выйти на приличную улицу, он сказал мне спрятать лицо в капюшоне выданного им плаща. Табол просто скрывал меня от чужих глаз, и вскоре посадил на лошадь с каким-то юнцом, старше меня лет на шесть.
И больше я не помнила ничего. Точнее, старалась забыть как можно более полно и больше никогда не вспоминать. Жизнь в клетке у Табола — худшее из того, что со мной когда-либо происходило. Даже сегодняшнее «приключение» не шло ни в какое сравнение с беспросветными и бесконечными издевательствами, перенесенными от руки ученого. А хуже всего то, что он обо мне знал все. когда я о себе не знала ничего.
Вольсхий вышел из третьей комнаты также тихо и неожиданно, как и явился на наше «спасение». За его спиной клубились черные ветвистые облака, а пространство освещали только два светлячка Каса. которые по непонятной мне причине до сих пор не потухли. Ректор оставлял за собой кровавые следы, которые скрадывала тьма, и вот уже новый шаг оставил только пыльный след. Никакой крови. Никаких улик и воспоминаний о произошедшем.
— Даже спрашивать у вас не хочу, как вы здесь оказались, — выплюнул Вольсхий, скрестив руки на животе.
Для меня его слова прошли током по всему телу. Он не знал, что мы здесь? Могло ли произойти так, что кукловод Марион Разэл отправил нас на «лесную прогулку» без его ведома? Была ли его неосведомленность нашим шансом на спасение? Рискуя, я поднялась, передав лежащего у меня на коленях Каса попытавшемуся меня остановить Эржу.
— Разве не по вашему приказу Марион Разэл сделал это с нами, монрес ректор? — спросила я уверенно, немного подлизываясь, чтобы не разозлить. — Вы обещали, что дадите нам шанс проявить себя в учебе. Разве все это, — я медленно обвела помещение руками, — учебный материал?
— Лучше заткнись, — фыркнул Вольсхий, нагло и дико усмехаясь. — Даже не пытайся настроить меня против Мариона Разэла. Я его много лет знаю, а он о существовании этого места… нет.
— Разве я говорила, что Марион Разэл отправил нас в это жуткое и страшное место? — сама удивлялась вспыхнувшему во мне ораторскому таланту и сделала еще один шаг вперед, как в мольбе. — Мы очнулись, когда наши ноги без нашего ведома вели нас по лесу. Мы потерялись в лесу. Мы пытались найти направление, которое приведет нас обратно в академию. Или в Роуг, в котором воспользуемся аркой перемещений и успеем вернуться в академию к подъему.