— Рита сказала, ты еще не обедал, вот я и… не пошла.
В этот момент Димка задел «туалет» и тот развалился:
— Ну, во-о-о-от. Давай еще? — уставился на нее с искренним восторгом в глазах.
— Поиграй с братом, — вступил уже я. — Мне с Алисой поговорить надо, чуть позже она к вам вернется.
— Ты слышал? — мелкий сложил руки на груди. — Папа велел со мной играть!
— Нужен ты мне больно, — пробурчал тот, но шалаш из карт построил.
А мы тем временем пошли в кабинет, где Алиса сразу заняла свое кресло, выпрямилась, будто на экзамене.
— Если хочешь, можешь на диван сесть. Необязательно здесь…
И она с радостью переместилась на диван, причем залезла на него с ногами. А мне в который раз за день пришлось созерцать это создание, обескураживающее своей непосредственностью. У Алисы чертовски красивые ноги, ей бы в балеринах ходить. Вся хрупкая, изящная, худовата правда, но это возрастное.
— Спрашивай, — поставила подбородок на коленку.
— Расскажи о себе, кто твои родители. Мать, отец.
— Отца плохо помню. В основном со слов мамы. Он бросил нас, когда мне было пять лет, мы на тот момент жили на съемной квартире, соответственно, деньги быстро закончились, и мама перебралась к бабушке. Ей надо было работать, ну а бабушка смотрела за мной, а когда мне исполнилось десять, не стало бабушки. Инфаркт.
— Знаешь, где твой отец?
— Нет.
— А от чего умерла мама?
Вдруг Алиса закусила губу, взгляд неожиданно потух, и она еле заметно покачала головой.
— Я… я не могу сказать…
— Почему?
— Давай, я лучше уйду? — не успел и глазом моргнуть, как она подскочила. — Пусть без документов, без денег, — засуетилась. — Друг приютит, а там уж… что будет, то будет.
Я поднялся следом. И рад бы не трогать её, но девчонка уже собралась сбежать, в итоге взял за руку.
— Алиса, в чем дело? Что стало с твоей матерью? Ты же говорила, она болела.
— Да, болела, — закивала.
— Чем?
— Прости, о таком нельзя рассказывать, — подняла на меня глаза полные слез. — Я уйду.
— Да что ты заладила? Уйду, уйду! Она пила у тебя? Или наркотики принимала? Или что?
— Нет, — зажмурилась.
— Я тебя слушаю, — привлек девчонку к себе, — давай, смелей, — произнес тише, спокойнее.
— Она страдала… — вконец разревелась, — ш… ши… шизофренией.
— Вот как, — не знаю зачем, но обнял её.
— Мне лучше уйти, Денис, ты и так смотришь на меня как на сумасшедшую, считаешь, что я в порыве бреда залезла в машину, придумала себе негодяя отчима, — бормотала сквозь всхлипывания, — и вообще я угроза всем и вся. Ведь нет ничего ужаснее шизофрении.