Женщина с той стороны

Я шла домой. Улыбалась прохожим, щурилась на солнце. Отворила тугую и, наверняка, надсадно скрипящую дверь и вошла в сумрак подъезда. Здесь было сыро, пахло кошками и, по сравнению с буйством лета на улице, прохладно. Я зябко поежилась, по предплечьям побежали мурашки и, нырнув за ворот рубашки, растаяли. Медленно поднимаясь по ступеням на родной четвертый этаж, я вчитывалась в надписи на стенах. Ленка любит Сашку. Не единожды, видимо, горячо и трепетно. Ксюха шлюха. Незамысловато и в рифму. Во времена моего отрочества здесь появлялись имена моих ровесниц. Сейчас они все либо молодые клушки-мамочки, либо вечные студентки, бизнес-леди, или просто прожигательницы жизни. Помню, они так забавно сердились, устраивали разборки. Но если о них пишут, значит, они кому-то интересны. Моего имени не появилось ни разу.

Дома меня никто не ждал. Бабушки не было со мной почти два года. Она так переживала, что умрет до того, как я получу школьный аттестат. Потом мечтала дожить до обретения мной профессии. Стала было задумываться о правнуках, но, видимо, это нереально. Не в этой жизни.

В квартире я не поменяла ничего. Так же лежали кругом вышитые бабушкой салфетки. На кухне висел ее передник. Порой, проходя мимо, я не в силах удержаться падала на пол перед ним и утыкалась в него лицом. Я очень старалась не реветь, но, боюсь, за эти месяцы передник уже просолился насквозь. Бабуля была для меня всем. Смешная, родная, хлопотливая. Вечно боящаяся опоздать. Когда я была маленькой, бывало, мы приходили к врачу за два часа до приема и подолгу высиживали в коридоре, ловя брезгливые и жалостливые взгляды окружающих. Зато ни разу не опоздали. Никогда.

Моя мама ушла из дома в свои восемнадцать. Ей, как и многим, хотелось новой, красивой и яркой жизни. В отличие от тех многих ей повезло. Она вышла замуж, и даже удачно. Жила в своей благополучной жизни, отписываясь на родину открытками и отмечаясь редкими звонками. А потом приехала. Позвонила в дверь, улыбнулась виновато и ввела за руку меня. Сначала я испугалась. Бабушка бранила маму, а та ревела. А потом я оказалась в бабушкиных объятьях и, признаюсь, отъезд мамы восприняла очень легко, мне кажется, она даже обиделась.

Я глухая. Ну и немая, конечно. Все звуки этого мира прошли мимо меня. Я никогда не ходила в обычную школу. Ребята на детской площадке меня сторонились. Я никогда не слышала, как звучит мое имя. Не подумайте, я не жалуюсь. У меня было самое счастливое детство в мире. Мы жили в мире книг. А это лучший мир из всех возможных. В апреле мы переезжали на дачу и оставались там до сентября. С упоением сажали цветы, часами бродили по лесу. Раз в год бабушка со скандалом выбивала деньги из моих родителей. Папа уже тогда ударился в политику, и скандал с ненужным ребенком ему был ни к чему. И мы садились в поезд и ехали путешествовать. Объехали все золотое кольцо, ездили на наше побережье и в Грузию, посетили обе столицы, Таллин, Прагу.