— Рад? — спросила я. — Спляши. Теперь можешь с чистой совестью тащить меня к своему варвару, и даже повивальная бабка не нужна.
Злость отпустила резко. Вместо неё нахлынула апатия и бессилие. Я устало сползла на земляной пол. Назар отбросил в сторону простынь и сел рядом. Прижал меня к себе, погладил по голове. Я всхлипнула.
— Глупая. Ты просто не понимаешь. У каждого человека в жизни есть предназначенное для него место. Я бродяга. Мой дом — это дорога. Да, где-то далеко меня ждёт дом. Даже не дом, мечта. И скорее всего несбыточная. Наверное, я просто не доживу до своего возвращения. И никто не будет по мне печалиться, если только Умник. А у тебя есть предназначение, от которого тебе не уйти. Ты обязана родить повелителя. Не важно кому, это один из устоев нашего мира, не нам менять вековые порядки. А если мы захотим это сделать, нам просто не дадут этого. Поэтому не стоит идти поперёк судьбы. Не стоит будить в себе чувства, без которых жить гораздо проще.
— А если они уже есть, чувства? — приглушенно спросила я.
— Они ничего не значат. Ты ещё слишком плохо знаешь жизнь. Чувства — это наши мысли. Ты не любишь меня, ты бежишь от страха неизвестности. Не знаешь, что ждёт тебя впереди. А я тебе уже близок и знаком. Но поверь, тебя ждёт блестящее будущее.
— Не хочу ничего. Я хочу здесь остаться на всю жизнь.
Назар только рассмеялся. Он воспринимал меня, как глупого ребёнка. Наверное, им я и была. Вновь отодвинула свои страхи и стала жить одним днём. А когда каждый день дорог, он пролетает во мгновение. Назар стал готовиться в путь, наверное, скоро отгремят бури, и вновь потянутся караваны. И смуглые жестокие люди пойдут на север убивать мужчин и воровать их женщин. Каждое утро я открывала двери и вглядывалась в небо, боясь увидеть в нем солнце. Мне было спокойнее, когда оно пряталось за толстым слоем свинцово-серых туч, которые поливали землю дождём и засыпали снегом, заставляя устремляться к подножию гор потоки грязи, когда ветер выл так, что клонились могучие стволы сосен. Ведь это означало, что сегодня мы никуда не пойдём. Месячные кончились. Я льнула к Назару, а он отводил взгляд.
— Не стоит рисковать. Я и так забылся. Если ты родишь от меня ребёнка, жизни ему никто не даст. А травить плод…не хотелось бы брать грех на душу. Через три дня выходим.
Жёсткая постель без Назара казалась совсем холодной. Он, верный своему слову, снова спал на полу. Ночью я проснулась от холода. Скоро зима. Даже здесь, несмотря на очаг, было очень зябко. Я посмотрела, огонь почти погас. Встала и, подойдя к нему, подбросила дров. Затем села на старую затертую шкуру, брошенную на пол перед ним, и смотрела, как огненные язычки лениво лижут дерево. Пламя чуть потрескивало, я вытянула к нему замерзшие руки. Не отогреться так, моё тело познало другой огонь, и этой жалкой замены не приемлет. За спиной раздался шорох, Назар сел рядом.