— Ты предлагаешь отказаться от единственного, что в нашей жизни было стабильно?
Она собралась было уходить, но теперь снова повернулась ко мне. Посмотрела внимательно, не таясь, прямо в глаза. Она смелела на глазах. Её хотелось…припугнуть немножко. Чтобы, как в детстве, соленая дорожка слез. Чтобы сами глаза стали влажными, блестящими. Чтобы боялась. Но ещё хотелось посмотреть, куда её приведёт эта…смелость. Непонятно, откуда взявшаяся.
— Нет. Я предлагаю просто сделать Маринку счастливой. И один день улыбаться друг другу. А потом можешь ненавидеть меня хоть до конца своих дней.
— Договорились, — кивнул я.
Она помедлила мгновение, потом кивнула тоже. И пошла прочь широким шагом, и все парни из той компании провожали её взглядом, и боже, как это бесило. Я достал ключи от машины, плевать на коньяк, всего один бокал, доеду, когда увидел, к какому автомобилю подошла Мышка. Удержать смех было невозможно, через мгновение я просто хохотал, опершись о капот своего железного коня.
— Это… — с трудом отдышавшись, выговорил я. — Это папина Волга?
Маленькая Мышка стояла у огромной серой папиной Волги. Странно, я даже не вспоминал об этой машине, словно и не было её, не задумывался даже, что с ней стало. А она вот теперь где… Мышка снова вздернула нос, честное слово, можно подумать, это делает её больше или солиднее.
— Считай, что он оставил её мне. Так же, как и половину твоего дома.
Распахнула дверь машины — готов поклясться, она чуть скрипнула — и села. С таким видом, словно её на коронацию везут в карете, запряженной шестёркой чистокровных арабских скакунов. Завела машину, точнее попыталась это сделать, мотор лишь чихнул. Впрочем, с третьей попытки старушка всё-таки завелась. Я, не теряя времени, сел в автомобиль и следом за ней тронулся со стоянки, нагнал и поехал вровень. На выезде мы остановились, пропуская никак не могущую выехать со своего места машину. Уже темнело, я чётко видел её профиль. Она тарабанила пальцами о руль. Ещё одна идиотская, невыносимая привычка. Я открыл окно.
— Вы просто созданы друг для друга — ты и этот автомобиль, — крикнул я.
Она пыталась сделать вид, что не слышит меня. Но крепче сжала руками руль, прекратив наконец барабанить, губу нижнюю прикусила. Сердится. Наверняка уже миллион раз различными способами убила хозяйку хэтчбека, которая не давала нам покинуть парковку. Наконец не выдержала и повернулась ко мне.
— Ненавижу тебя, — сказала она негромко, но я понял.
— Приятно это слышать, — ответил я.
И удивился. Это и правда было приятно. Мы выехали с парковки и поехали в разные стороны. Я посматривал в окно заднего вида ещё несколько минут, все надеясь увидеть мощный серый бок Волги, но не тут то было. Наверное, едет сейчас к маме. В ту самую квартиру, в которой прошло моё детство. Будет спать на той самой постели, на которой я её трахал. В штанах снова стало тесно, я выругался. Надо было мириться с Аней, однозначно. Хотя все ещё не поздно… Но я вспомнил её плоть, которую она так активно поставляла под благодарные взгляды и поморщился. Чем старше становишься, тем, твою мать, избирательнее.