Я первой выскользнула из укрытия и с удовольствием потерла затекшую шею. Все-таки прятаться в шкафу, где невозможно развернуться, не выдав себя, было изначально сомнительной идеей. И почему Блэк согласился?
— Свет, даже слабый, могут увидеть в окнах, — между тем сказал он. — Так что нам не стоит зажигать канделябры.
Я кивнула и лишь потом сообразила, что он может не увидеть этого.
— Хорошо, — негромко согласилась я.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Силуэты витрин и стоящих в них экспонатов проступали все отчетливее.
Блэк сделал несколько шагов, видимо, тоже разминая затекшее тело, и остановился возле одной из витрин.
— Нас интересует всего одна вещь…
Его спина полностью загородила обзор, но я поняла, что он имеет в виду.
— Почему вы считаете, что антидотом непременно заинтересуется преступник?
— Если бы я был убийцей, то непременно попытался бы завладеть тем, что может помешать моим планам. — Блэк отошел от витрины. Его черная одежда сливалась с темнотой, превращая его в призрак ночи. — Когда все должно случиться?
Он спросил все тем же ровным, даже равнодушным тоном, и я, не задумываясь, ответила:
— Скоро. На балу в честь столетия окончания войны.
Я прикусила язык, но было уже поздно. Слова нельзя вернуть назад. Щеки вспыхнули жаром.
— Это было нечестно, мистер Блэк!
— Я думал, вы начали звать меня по имени, — рассеянно заметил он, проигнорировав мое возмущение, и миролюбиво признался: — Согласен, нечестно. Так что, на жертву вы мне не укажете?
Я насупилась и сложила руки на груди.
— Нет, и вы прекрасно знаете почему. Кажется, мы это уже обсуждали.
— Колесо Судьбы, — понятливо протянул он.
— Вот именно, — я старалась выглядеть уверенной, но на самом деле душу грызли сомнения. Мне хотелось рассказать все Блэку, поделиться с ним своими страхами, но в голове все время всплывали слова Амелии.
«Не сейчас», — сказала она тогда во сне.
Я прищурилась, наблюдая за Блэком. Тот, заложив руки за спину, смотрел куда-то в сторону.
— Что обещала вам гильдия, если вы найдете убийцу мистера Томсона?
Мне показалось, что Блэк напрягся, но в темноте я не могла различить выражение его лица. И все же повисшая пауза вышла многозначительной и капельку зловещей.
— Кое-что важное для меня, — поколебавшись, ответил он. — Возможно, даже более важное, чем я думал изначально…
— Что вы имеете в виду?
Он не ответил. Я молча проследила за тем, как он прошелся вдоль витрины, ведя по лакированному темному дереву длинными пальцами, которые могли бы принадлежать какому-нибудь известному музыканту, а не некроманту. Впрочем, кто сказал, что красивыми и чуткими пальцами должны обладать лишь музыканты?