В нашу сторону обернулись, и мы с Элизабет, не сговариваясь, взмахнули веерами, отгораживаясь от толпы. Ярко-зеленые перья на костяной ручке, взметающиеся влево и вправо, хорошо освежали. В замке, обычно холодном и мрачном, сегодня было непривычно жарко и шумно.
— Вы правы, — не желая спорить, негромко согласилась я, пряча лицо за веером.
— Я очень переживаю за вас, — призналась Элизабет. — Сначала отравили вашу сову, затем выкрали редкий антидот, а теперь вот этот бал…
— Букля жива, — напомнила я и только потом расслышала последние слова своей спутницы. — При чем здесь бал? — с напряжением спросила я.
— Знаете, я просто подумала… — Элизабет снова сделала паузу, но скорее из-за того, что мы оказались у дверей, ведущих в зал, чем из-за волнения. — Бабушка говорила о смерти в бокале. Где, как не на таком мероприятии, этому случиться?
По спине побежали мурашки. Я вскинула глаза на Элизабет, не ожидая от нее такой проницательности, но та уже с улыбкой махала кому-то рукой.
— Дорогая, простите, я вынуждена вас оставить, — быстро проговорила она. — Мы обязательно договорим позже.
— Конечно, — вежливо согласилась я, правда ей в спину.
Элизабет шустро и ловко пробиралась среди гостей к своей цели. К кому именно она так устремилась, я не разглядела, но это было неважно.
Оставшись одна, я медленно прошла по залу. Тщательно натертый мастикой паркет скользил под мягкой кожей туфель, и приходилось быть осторожной, чтобы не упасть. Аромат цветов, разлитый по залу, смешивался с треском свечей и запахом плавленого воска. Музыка, в которой отчетливо звучала скрипка, кружила голову. Вдоль одной из стен стояли столики с напитками и закусками, но среди гостей сновали слуги с подносами, так что можно было перехватить бокал на ходу. Один из слуг предложил мне освежиться и указал на поднос с фужерами шампанского, но я шарахнулась от него, как черт от ладана, и налетела на кого-то спиной.
— Прошу прощения! — извинилась я и обернулась.
Передо мной предстала леди Ровелла в настолько потрясающем и провокационном наряде, что у меня перехватило дыхание, а все слова вылетели из головы. Ее черное платье обтягивало талию и плечи чешуйчатой перчаткой, соблазнительно обрисовывая грудь в весьма скромном декольте. Низ юбки распадался темными бархатистыми перьями, под которыми виднелась полупрозрачная ткань, скрывающая ноги, но делающая это так обольстительно, что многие мужчины провожали леди Ровеллу долгим и мечтательным взглядом. Даже я с трудом подняла глаза выше, чтобы оценить каскад черных волос, свободной волной рассыпанных по плечам.