Как же так? Как я могла так опростоволоситься?
«Обмен душами относится к запрещенной магии», — вновь всплыло в моей памяти.
Вот же хмарь!
Я пододвинула стул к стене, забралась на него с ногами и, обхватив решетку руками, подтянулась к оконцу. Перед глазами замелькали чьи-то ноги и колеса повозок. Видимо, меня держали в подвале. Мило.
Уши уловили шаги еще до того, как раздался звук отпираемого засова, поэтому я успела соскочить на пол и усесться на стул, сложив руки на коленях.
В комнату вошел тощий и нескладный молодой мужчина. Форменная одежда выдавала в нем служителя бюрократии. В его руках белела стопка бумаг. Он вежливо склонил голову при виде меня.
— Я уполномочен сообщить, что вы подозреваетесь в обмене душами с двойником из другого мира. Слушанье по вашему делу назначено на завтра, на девять утра. В случае признания вашей вины, вас ожидает смертная казнь через повешение, согласно пункту четыре точка двенадцать договора о заключении мира между магами и людьми.
Внутри все билось в истерике, поджилки тряслись, но мой голос прозвучал относительно спокойно.
— Я не понимаю, что происходит.
Мужчина крякнул и, избегая смотреть на меня, полистал бумаги. Делал он это явно для проформы и чтобы потянуть время. Не думаю, что у них тут каждый второй подозревается в обмене душами.
— В присутствии свидетелей вы применили дар боевого мага.
— И кто же был свидетелями? Простите, я ничего не помню.
Снова раздался торопливый шорох бумаги.
— Леди Клер свидетельствовала, что… — он помолчал, выискивая нужную фразу — «с пальцев леди Бартон сорвался огонь такой силы, что разбил стекло в окне и оплавил осколки».
Прекрасно! Элизабет все-таки умудрилась мне навредить!
— И вы верите человеку, чуть не отравившему меня?
Он пожал плечами, как бы говоря, что все это его вовсе не касается.
— Второй свидетель — мистер Блэк — утверждает, что огненное заклинание действительно разбило окно, но предполагает, что им могли запустить снаружи.
Айден не выдал меня. На душе потеплело, и я перестала судорожно сжимать пальцы.
— Мне… — я сделала паузу, слишком испуганная словами, которые слетели с губ, — просто сидеть и ждать здесь?
— Боюсь, что так.
Он снова слегка кивнул мне и, уже на пороге, добавил:
— Посещения родственников и близких друзей запрещены.
Мне захотелось закричать от злости и бессилия, а лучше — затопать ногами, как маленькая девочка. Все происходящее напоминало плохо срежиссированный спектакль, в котором мне вовсе не улыбалось сыграть главную роль.
Упав лицом на матрас, я закрыла глаза и обхватила голову руками.