— Что ты со мной сделала… — прошептал он и провел пальцами по бархатистой груди.
Лина застонала, когда он сжал сосок подушечками пальцев и стал дразнить, сдавливать.
— Я больше не могу… — прохныкала она и потерлась дырочкой о его головку.
«О, блин… Какая это мука, какая ты сладкая, горячая, как хочется трахнуть тебя, чтобы ты кричала на весь бассейн, на всю Академию…»
— Я тоже… — хрипло отозвался он и одним толчком вошел в нее.
Лина застонала, выгнувшись и подав бедра вперед. Какая тугая, какая горячая… Гадар чуть с ума не сошел, чувствуя, как плотно и жарко его члену.
— Лина… малышка… — простонал он.
Лина обхватила ногами его торс, позволяя ему войти на всю глубину, ее глаза расширились, губы раскрылись, щеки порозовели.
— Какой большой… Гадар, какой он большой… — жарко прошептала она, кусая губы.
Черт, малышка, это невыносимо…
Он задвигался в ней сперва медленно, наслаждаясь тем, как ее всю выгибает, как она пытается вырваться из пут теней. В этом есть что-то безумно заводящее. Эта ее колышущаяся грудь, блин… какая она классная… Но надо ее отпустить…
Едва эта мысль проскользнула, путы теней на запястьях Лины разошлись, она тут же прильнула к нему своей горячей грудью и скрестила ноги за его спиной.
— Да, пожалуйста, не останавливайся, Гадар, прошу… — простонала она ему на ухо.
Он сам больше не мог терпеть.
— Да, моя малышка.
Сжав пальцами ее тугую задницу, он стал вбиваться в нее тугими толчками, приминая к мягкой траве, прижимая собой, чувствуя, как она извивается и стонет под ним.
Кровь устремилась вниз, тени шумели и носились в воздухе, как ненормальные, но он не дал ни одной из них проникнуть в его малышку.
Только он, только он имеет право быть с ней.
Лина изнывала от желания, чувствуя приближение кульминации. Ее всю охватило какое-то неистовое наслаждение, Гадар вбивался в нее мощными толчками, одновременно лаская пальцем ее до невероятности чувствительный бугорок.
Она потеряла счет времени, забыла кем является, где находится. Все потеряло значение. Остались только они двое. С каждым его толчком низ живота наливался сладким напряжением, все сильнее и сильнее, кристалл на груди потеплел, она испытывала нечто невероятное, потрясающее настолько, что хотелось кричать.
И, кажется, она кричала.
Будто она каким-то образом чувствует толику ощущений Гадара, и это умножает наслаждение. Как хорошо! Как ей хорошо!
Пусть это продолжается, пусть он не останавливается…
— Да… как мне хорошо… а…а…а… — сквозь дымку удовольствия слышала она свой голос. — Хочу… да… я хочу…
— Да, малышка, кончай… — через ту же дымку доносился голос Гадара.