Какое ему дело до моих странностей? Мне срочно нужно призрака найти или убедиться, что его больше не существовало в этом мире. Тогда я перестану надеяться на его посильную помощь, и свое спасение возьму в свои руки. Будто мне мало проблем с ночными кошмарами, появившимися после примерки блокирующей магию ленты, опасениями их продолжения после возвращения домой. А еще меня гложило неприятное чувство безнаказанности папашки. У него были шансы сбежать и спрятаться от Него в моем мире.
— Анита, меня Каннем зовут. Каннем, слышишь? — он ткнул меня тупым кончиком карандаша, чем довел до крайней точки кипения. Неожиданно для самой себя я выхватила из его руки карандаш и сломала в ладони. Только маленькая искорка магии вспыхнула.
— Последний ряд! — сделала замечание преподавательница, не выдержав нашей маленькой потасовки. Вот только я не считала себя виноватой, а меня к виноватым взяли и причислили. — Ведите себя тише и не срывайте лекцию.
Два обрубка карандаша упали на стол, и мне было очень стыдно. В моей жизни было всего несколько раз, когда меня ругали за дисциплину, и каждый раз я чувствовала себя, словно по мне проехались трактором. Меня публично унизили, а парню хоть бы хны. Я на него так зла, что готова покуситься на убийство. Эмоции эмоциями, а повторить нечто подобное в реальности я не была способна.
Я пересела на несколько мест ближе к центру, положив на ближайшее место ко мне между Каннемом и мной пенал, чтобы парень не занял, и вернулась к конспектированию. Лекция выглядела объемистой, и я проглядела написанное глазами. Вроде бы неплохо. Разборчиво и даже можно разобраться в написанном.
Уже много лет я страдала от синдрома отличницы и никак не могла вылечиться. Если что-то у меня не получалось, то неудачи вводили меня в уныние, и я плыла по течению, либо бесилась, пытаясь переделать идеально, и все равно скатывалась в уныние. Каннем постоянно смотрел на меня, и теперь уже его взгляды раздражали меня.
— Сегодня на этом закончим, — объявила преподавательница, когда два часа, отведенных на занятие, подошли к концу. Я сильно устала, потому что не привыкла к таким длинным занятиям без перерывов. В школе один урок длился всего сорок пять минут. Я готовилась к полуторачасовым лекциям в универе, но какие-то жалкие дополнительные тридцать минут меня выжали. — Кадеми Рэнвальд, подойдите перед уходом. Я хочу познакомиться с вами поближе.
Я не сразу поняла, что преподавательница обращалась ко мне. Заметила только как напрягся Каннем и только после этого вспомнила, что я теперь Анита Рэнвальд. Из-за него меня будут отчитывать за плохое поведение и попытку срыва урока. Почему? Что я такого сделала? Сломала карандаш придурка, который ко мне приставал? Почему она его захотела отчитать, а меня. Не я ведь к нему лезла, и она точно все видела!