— Слушаю, вас, Анатолий Петрович!
— Алла Сергеевна, ответьте, как у нас обстоят дела с выдачей заработной платы и со сдачей материальных отчётов вообще?
— И то, и другое — неважно!
— Конкретно!
Можно и так! Задолженность по зарплате к настоящему времени уже составляет более двух месяцев. На расчётном счету — ни копейки. Отчёты руководителями среднего звена, за небольшим исключением, в чётко установленный срок не сдаются. Значит, возглавляемая мной бухгалтерия не в состоянии в полном объёме свести и сдать баланс в вышестоящую организацию. Кроме того, рабочие табели и наряды на сделанные работы составляются с большой задержкой, а ведь без их обработки никакую зарплату не выплатить, если даже в совхозе и были бы деньги!
— А не скажете, почему так с отчётностью из рук вон плохо? Неужели руководители служб не понимают, что своей безответственностью рубят сук, на котором сами же и сидят?
— Понимать-то они понимают, да вот исполнительская дисциплина хромает, можно сказать, как у степной лошади, на все четыре ноги!
— Ладно, мы вместе с вами наведём надлежащий порядок! А вот что делать с пополнением счёта, думать нам с вами крепко надо! Хотя уже и теперь ясно, что без получения в банке кредита нам не обойтись!
— Но его ведь можно получить только под что-то! К примеру, под животноводческую продукцию! Но, к сожалению, план надоя за первое полугодие сорван! Значит, молоко и мясо отпадает!
— Ничего! Если в ближайшее время спасём капусту, — а мы это непременно сделаем! — то я постараюсь договориться с управляющим банка выдать кредит под неё! А пока вы с главным экономистом подготовьте все необходимые расчёты. И ещё! Очень важное! Поскольку в совхозе из пяти отделений в четырёх трудится коренной народ — якуты, то давайте договоримся о том, что пока заработная плата не будет выдана им, работникам управления ни копейки не выплачивать. Ведь не зря же говорят, что рыба гниёт с головы! Вы меня, Алла Сергеевна, поняли?
— Очень даже хорошо!
Оставшиеся два часа до окончания рабочего дня Анатолий Петрович решил посвятить визитам к директору школы и председателю сельсовета. Обоих он хорошо знал. С первым, Иваном Абрамовичем Хорошиловым, познакомился ещё тогда, когда, работая мастером по строительству в леспромхозе, производил в школе капитальный ремонт. Второй, Игорь Сергеевич Моряков, был не кто иной, как третий по счёту бывший директор совхоза, под началом которого ещё два года назад, до своего перевода в район, Анатолий Петрович занимался строительством. Первому визит решил нанести директору школы. По дороге к нему самокритично подумал: “Да, лихо я начал директорство! Закрутил гайки ответственности накрепко! Как бы в строгом, даже суровом спросе со своих специалистов выполнения служебных обязанностей палку не перегнуть!.. Но коль взялся за гуж, то ни в коем случае нельзя дать себе возможности убедиться, что не дюж. А если буду своими подчинёнными правильно понят, а главное — оценён, то на резьбовой виток-другой гайки можно будет и ослабить... Но лишь в том случае, когда сполна буду убеждён, что огромный производственный маховик так раскрутился успешно, что волей-неволей специалисты, чтобы поспевать за ним, станут выдавать на-гора все свои природные и приобретённые способности и знания, причём вполне самостоятельно, то есть без хоть какой-нибудь оглядки на меня... Что и должны были делать с самого начала своей работы в совхозе...”