— Лады, дорогой, лады!
Однако прежде чем покинуть гостеприимный кабинет, Анатолий Петрович, ещё раз посмотрев на руки товарища, спросил его:
— По-прежнему пополняешь семейный бюджет продажей на рынке выращенного на приусадебном участке завидного картофеля?
— А как иначе! Я ведь на Север приехал не за романтикой, а заработать честным трудом деньги на приобретение в родной Украине достойного жилья. Для этого в кооператив вступил, первый взнос сделал, но надо чётко, согласно договору, следующие оплаты вносить. А с чего? С моей зарплаты? Это нереально, ведь сам должен знать, какая она, пусть и директорская, но всё равно небольшая — едва на жизнь да на заочную учёбу в иркутском институте иностранных языков хватает! Вот и кручусь, как белка в колесе, между школой и огородом!
— Всё верно говоришь! — сказал Анатолий Петрович и не без грусти добавил: — Только смотри, как бы тебе картофель боком не вышел!..
— Это с какой стати?!
— А с той, дорогой товарищ, что в руководстве нашего района один интересный тип появился, рекомендованный самим обкомом, так он считает занятие каким-либо личным трудом, кроме основного, вредным!
— В хрущёвщину возвращаемся?!
— Нет, ответственный, высоко поставленный руководитель откровенно считает, что на основной работе надо трудиться с такой самоотдачей, чтобы о какой-нибудь другой и думать не хотелось! Ладно, я всё-таки побежал, но, как только устроюсь, в гости приглашу! Да было бы неплохо возродить наши вечерние встречи, на которых мы с таким удовольствием рассуждали, даже спорили о литературе и о жизни вообще!
— Так возродим! — сказал Иван Абрамович, но в его грудном, как бы трубном голосе уже не звучали беззаботные нотки...
Хотя солнце уверенно пошло на закат, на улице было так светло, что казалось, день ещё в самом разгаре. Действительно, сильно нагревшийся воздух даже и не думал остывать, зной палил с такой силой, что дышалось с трудом, от нескольких быстрых движений на лбу выступала обильная испарина. Спасительного речного ветра почти не ощущалось, листья берёз, клёнов и тополей в аллее, устроенной учениками несколько лет назад перед фасадом школы, бессильно свисали с густых веток, и кроны деревьев не были, как обычно, ярко-зелеными, а были бледными, словно обескровленные человеческие лица. И всё же надо было торопиться, тем более, что, посмотрев на часы, Анатолий Петрович понял: до окончания рабочего дня оставалось всего каких-то двадцать минут. Он быстро прыгнул на сидение директорского “уазика” и, так как до сельсовета было рукой подать, вскоре лихо подъехал к нему