— И тогда жизнь для тебя обернётся самым настоящим земным адом, выдержать, с честью пережить который на этом свете дано не многим! Брат, я очень переживаю за тебя, очень! И прости, если вдруг не то говорю!
И последнее: ты за многие годы никак не мог или просто из-за обиды, которая, наверно, до сих пор сидит и саднит в твоём сердце, не захотел простить Зинаиду якобы из-за обмана в отношении её беременности, и в какой-то мере ты был прав. Но пойми, она пошла на эту исключительно вынужденную меру во имя защиты, нет, спасения своей огромной любви к тебе. Будь я на её месте, то, возможно, поступила бы если не точно так, то всё равно совершила бы какой-нибудь отчаянный шаг! Единственное, что действительно можно было бы всерьёз поставить ей в некоторую вину, так это только то, что она, скорей всего, из-за неумения или нежелания хоть как-то предвидеть своё будущее, одновременно с тобой не стала упрямо расти духовно да и профессионально тоже, и в итоге между вами окончательно образовалась глубокая пропасть, которую, увы, не перепрыгнуть, не перелететь... Но ведь то же самое, если не хуже, может запросто случиться и с Марией, хотя бы потому, что она со своим природным самолюбием и невыносимой самовлюбленностью вряд ли будет, преодолевая себя, вместе с тобой хватать звёзды с высоких жизненных небес. А вот пользоваться теми благами, которые ты заработаешь своим талантом, заплатишь за них потом, а может, и кровью, она никоим образом не сочтёт для себя зазорным! Ты ведь в работе и в творчестве так целеустремлён, что порой совсем забываешь о себе. Помню, ходил в одном и том же пальто аж десять зим подряд и делал бы это ещё неизвестно сколько, если бы мы с матерью тебя всерьёз не пристыдили бы и не заставили купить новое.
Анатолий Петрович беспокойно посмотрел на часы и, посчитав, что сестра если не всё, то самое главное для себя сказала, с вежливой улыбкой, как бы глубоко извиняясь, перебил её:
— Ты так уверенно, настолько рельефно, такими, как сказал бы художник, пастозными, сильными мазками охарактеризовала Марию, словно самая настоящая ясновидящая, увидела её душу насквозь! Ия не буду с тобой спорить, переубеждать тебя. Поздно... Да и надежда, сама знаешь, умирает последней! А поскольку я свой выбор сознательно сделал, то мне теперь остаётся только уповать на лучшее... И прости, сестра, но, кажется, что ты всё-таки глубоко заблуждаешься!..
— Считай, как хочешь, — не маленький! Только ведь любому известно, что женское сердце редко когда ошибается... И не забывай о моём природном даре — уметь читать будущее по звёздам!