И Анатолий Петрович, повернувшись к окну, за которым хорошо виднелся большой частный огород с разросшейся буйно картофельной ботвой, правда, уже тёмно-зелёной, даже начавшей желтеть, что свидетельствовало о начале увядания, чеканя каждое слово, словно с клубной сцены, начал повышенным голосом читать:
Вновь правду о дельцах не скрою...
Приняв сегодня на словах,
на самом деле меж собою
они его разносят в прах.
И, видимо, понять не в силах:
как это можно позволять
судьбу их прямо в коллективах,
открыто, миром всем решать.
Но мы-то знаем: всё им ясно,
и даже больше, чем другим,
но эта гласность, эта гласность —
она как суд извечный им!
Они не сеют и не пашут,
дома не строят, хлеб не жнут,
они с трибун руками машут
да речи-лозунги плетут.
Одно и скажешь: прохиндеи,
а если проще — болтуны,
взобравшиеся к нам на шею,
увы, без пользы для страны!
Едва он закончил читать стихи, как Бахтин тотчас обиженно в суматошном крике чуть ли не до небес вихрем взвился:
— Вы сейчас нанесли мне жестокое оскорбление! Я буду жаловаться!
Сколько угодно — это ваше право! — совершено спокойным, твёрдым голосом победителя сказал Анатолий Петрович. — Тем более, надо ещё разобраться, на что у главного зоотехника уходит больше рабочего времени: на работу или на писание всяких доносов! И не смотрите на меня так удивлённо! Повторяю: доносов! И подписание более чем сомнительных договоров, о которых мне прекрасно известно! И я обязательно во всём разберусь! Ну, а пока не забудьте с завтрашнего дня немедленно приступить к выполнению приказа о комиссионной приёмке во всех отделениях заскирдованного сена! А то заготовители кормов из-за вашей, пока скажу так, нерасторопности не успеют вовремя прийти к полеводам на помощь!.. — И, быстро пробежав пытливым взглядом по напрягшимся лицам участвующих в совещании специалистов и управляющих, деловито спросил: — Ещё у кого-нибудь конкретные вопросы есть?
— Да какие могут быть вопросы! — сказал председатель профкома Авдеев. — Чай, не первый год будем убирать выращенный урожай!
— В таком случае, совещание объявляю закрытым!
Через два дня Анатолий Петрович, верный известной народной поговорке: “Доверяй да проверяй!..”, с целью ознакомления, как идёт на местах подготовка к уборочной, начал, где на моторке, где на “уазике”, управляемом Петром, объезжать все отделения — от самого ближнего Наторского до самого дальнего Беченчинского. Но везде, к сожалению, должен был снова и снова убеждаться, что одно дело — принять до мелочей рассмотренный производственный план, и совсем другое — успешно претворять его в жизнь. Если в каком-то звене не хватало денег, то в другом — запасных частей, а где-то просто механикам и бригадирам не хватало глубокого знания порученного дела. Одни проблемы Анатолию Петровичу удавалось успешно решить на месте, в отделении, другие — строгим озадачиванием по телефону главных специалистов управления совхоза срочными решениями неожиданно возникших вопросов, а вот для полного снятия технических проблем, порой самых сложных, требовалось срочно мчаться по тряскому, пыльному гравийному шоссе в районный центр, где чаще всего приходилось заезжать в “Сельхозтехнику”.