Едва Василий принялся за ремонт, Мария, слушая его оправдания, сняла туфли с разгорячённых ног и, чтобы вернуть им легкость, снять с них жар, забрела по щиколотки в прозрачную холодную воду и, словно в далёком безмятежном детстве на Иртыше, куда она на летних каникулах приезжала со старшей сестрой купаться, стала бродить рядом с моторкой, приятно ощущая влажную свежесть. Она была настолько животворной, что не только окончательно успокоила душу, но ещё и вселила в неё искромётную бодрость. Жизнь представилась ей светлой, быстрокрылой птицей, которая на своих сильных крыльях рано или поздно, но обязательно принесёт ей счастье! И она, как обычно, вне духовного напряжения, впервые за последний час мечтательно улыбнулась.
9
Анатолия Петровича, вышедшего из лодки с Марией, невольно щурящей глаза от яркого солнца, сполна вкатившегося на небо и теперь полыхающего малиново-золотыми лучами, которые неисчислимыми волнообразными потоками лились на землю, придавая ей первозданную красоту и открытость, встретила руководитель Наторинской бригады Оксана Яковлевна Захарова — ещё довольно молодая якутка с густыми, недлинными, даже не касавшимися покатых плеч и такими чёрными волосами, что в дневном свете они красиво переливались влажным антрацитом. На её круглом смуглокожем лице раскосые серые глаза вместе со строгостью выражали и доброту. Обычно она одевалась в летнее время по-простому: в чёрную широкую юбку и белую, мужского покроя рубашку с короткими рукавами. Ноги обувала в тёмные туфли на низком каблуке, похожие на удобные домашние кожаные тапочки.
Но сейчас в честь великого для всех якутов праздника Ысыах она была в красивом национальном свободном, ниже колен, светло-вишнёвом платье с длинными рукавами, отороченном по подолу в самом низу соболиным искрящимся мехом, а повыше украшенном двумя рядами круговых полос белого и красного цветов с причудливыми узорами, вышитыми синими нитками. Голову венчала высокая треугольная суконная корона, почти сплошь покрытая рисунками сцен поклонения солнцу, мастерски вырезанными из листовой меди, ярко начищенной и отливающей солнечным светом. С обеих сторон короны до самого кожаного пояска свободно свисали колоритные языческие украшения в виде разных геометрических фигур, нанизанных на крепкие нити, сплетённые из конского волоса. Длинные манжеты были узорчато вышиты по атласной красной ткани червлёным золотом... На узких запястьях огнисто посверкивали ярко-жёлтые браслеты, сделанные настолько мастерски и выразительно, что их можно было смело отнести к произведениям большого прикладного искусства! Ноги, обутые в сапожки, пошитые из выделанных до сине-серого цвета оленьих камусов, с удобными невысокими каблуками, на уровне икр отделанные матовыми светлыми бусинками, почти точь-в-точь похожими на морские глубинные жемчуга, казались необычайно красивыми и стройными. Весь наряд был настолько гармоничен, так торжественно величав, что радовал горящий взгляд, восхищал взволнованное сердце и, конечно, придавал природной красоте Оксаны Яковлевны особое, неповторимое очарование.