— Тебе нельзя, — когда четверть бутылки исчезла в этом волчаре, он покосился на меня и улыбнулся. Сам растянулся рядом, одну ногу подогнул, вторую вытянул, облокотился на руку и чему-то так раздражающе улыбался, глядя на огонь.
— Больно надо, — фыркнула я и занялась едой.
Больше мы не проронили ни слова. Я чувствовала себя слишком неловко. И как только собиралась задать какой-нибудь вопрос хотя бы о том, почему меня упекли в лес и кому в голову пришла эта идея, вдруг казалось, что мои слова прозвучат глупо. А выглядеть так перед Виллом не хотелось совершенно. Так и сидели. Под треск огня, бульканье бутылки и звуками поедания пищи. Умяла я, к слову, все. С удовольствием.
А вот с душем вышла накладка. Когда я забралась под теплые струи, чувствовала себя прекрасно, но уже через пару минут, когда я от души намылилась каким-то местным травяным мылом, сверху на меня полилась сначала прохладная, а потом ледяная водичка. Я ахнула, и едва сдержала крик. Наскоро смыла все с себя и выскочила из душа, как ужаленная. Завернулась в полотенце. Но зуб на зуб уже не попадал. С волос стекала ледяная вода. Кожа покрылась мурашками. Простыть не хватало. Дрожала заметно, когда выходила в спальню. И как ни старалась, скрыть этого не удалось. Виллу хватило одного взгляда, чтобы выражение лица изменилось. Стало злым.
— Идиотка, — выплюнул он, сдернул одеяло с кровати, завернул меня в него с головой и усадил у камина.
Постепенно тело расслабилось, я вновь отогрелась, да так и уснула в одеяле возле огня. Уже сквозь сон подумала о том, что завтра будет ломить все тело от того, что уснула на деревянном полу.
Но утро я встретила в постели. Вольготно развалившись, довольно удобно закинув ногу на Вилла и прекрасно себя чувствуя. Только в носу немного свербело. Плохой знак. Это все вчерашний душ. Но пока меня беспокоила несколько нагота Вилла. А он был голый абсолютно. Я пощупать не решилась, а вот заглянуть под одеяла не постеснялась. На нем не было ни клочка одежды. Как и на мне, в общем-то. Ну ладно я, я после душа, а запасного белья с собой не вожу. А вот он какого хрена тут разлегся голый?
— Понравилось? — ехидный чуть хрипловатый голос заставил вздрогнуть, резко отпустить одеяло, которое я так и держала все время приподнятым, и отползти.
— Ничего, — прокашлялась, чтобы голос звучал увереннее и спокойнее, — выдающегося.
— Неужели? — он перевернулся на бок. Одеяло медленно съехало, обнажая его грудь. — А в прошлый раз ты была, насколько я помню, под впечатлением.
— О да, впечатлилась от собственного безумия. Потому что в здравом уме я бы ночь с тобой провести не согласилась.