— Да, для меня путешествие по Европе — это серьезный шанс, — рушит на корню всем мои чаянья ребенок. — Во-первых — это тренировка в языках, а во-третьих, это тоже серьезный опыт. К тому же денег я на поездку не потрачу ни копейки, за все платят родители Ирины.
— Я тебе на карту еще денег отправлю, на всякий пожарный случай, а то мало ли? — с тревогой в голосе говорю я.
— Да ну, ты что? Что там может случится? Это же Европа! Не надо мам… — гундит в трубку дочь.
Мы еще какое-то время препираемся, в итоге дочь сдается под напором моих убеждений, и соглашается взять денег. Мы прощаемся с друг с другом, Наташа отключается первая. А я еще какое-то время тупо смотрю в экран своего нового телефона.
Антон так и не дал мне возможности, воспользоваться старым телефоном. Разрешил только лишь телефонные номера перенести в новый, а затем уехал куда-то по своим делам, сказав, что до вечера я могу созвониться с подругой по поводу свой машины, и с дочерью поговорить.
Подруге я уже позвонила, ей не стала много рассказывать, сказала лишь, что уехала к дочери в гости, просто дали отпуск неожиданно вот и решила так спонтанно ехать. А вот с дочерью пришлось поговорить уже более основательно.
В моей голове опять полный кавардак.
Мир как будто сошел с ума. Дочь меня не осуждает, а даже наоборот поддерживает, а еще и сама решила жить с девушкой. Я не понимаю, как к этому относиться? И хуже того, уже начинаю винить себя в том, что она так и не попыталась познакомиться с каким-нибудь парнем. Она ведь и в школе ни с кем не дружила никогда, а теперь вот вообще с девушкой живет. Неужели это из-за того, что меня бросил муж, а её отец, и теперь она думает, что все мужчины плохие?
Но в любом случае, я все равно уже никак не смогу на это повлиять. Это надо было в детстве с ней об этом разговаривать. А я же замкнулась в своем личном горе, и даже не подумала, что будет с психикой дочери. Берцев ведь не только меня предал, но и её…
Внутри меня вскипает злая обида, и я, не задумываясь о последствиях набираю номер телефона бывшего мужа и уже через несколько гудков, слышу его голос:
— Слушаю.
Пока набираю номер на эмоциях не думаю даже, что и говорить буду, но как только слышу его голос, внутри словно пожар вспыхивает. Гнев и ярость настолько скручивают мою душу, что, не выдержав я кричу в трубку:
— Ненавижу тебя! Слышишь, Берцев, ненавижу! Это всё ты виноват! Ты! Если бы ты не бросил нас тогда, Наташа бы сейчас не вздумала заниматься всякими глупостями! Нашла бы себе какого-нибудь парня, который не потащил бы её в Европу на какое-то там путешествие! А теперь я понятия не имею, что там с ней будет! Придумала, что девочек теперь будет любить. В мужиков она больше не верит! — я всхлипываю, а на глазах уже навернулись слезы. Но остановиться не могу. Слова ненависти, злости и обиды льются из меня рекой. Своим рассказом дочка, словно застарелый нарыв мне вскрыла, который сверху вроде зарос и даже зарубцевался, а внутри так и остался гнить. А сейчас, благодаря последним событиям, да и Наташиным словам, нарыв прорвало.