— Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу! — продолжаю я, захлебываясь слезами и словами выплескивать боль на бывшего мужа. — Сделай что-нибудь уже Берцев! Хоть раз в жизни попытайся с ней поговорить! Может она тебя послушает! Ненавижу! И, если бы ты не бросил нас, мне бы не пришлось увольняется со своей стабильной работы и искать другую более высокооплачиваемую, чтобы погасить все те долги, что ты на меня навесил, да еще и при этом умудряться выживать и дочь поднимать. И я бы сейчас не вляпалась во все это дерьмо! Ненавижу! Тебя! Сукин сын! Слышишь! Ненавижу! А мамаша твоя действительно та еще сука! Когда ты ушел, она меня даже на порог не пустила, Наташу видеть не желала. Кричала истерично из-за двери, чтобы мы убирались из её дома! Ладно я, но дочь, когда услышала такие слова от родной бабушки была в шоке! Она плакала дома в своей комнате, когда думала, что я её не слышу. А потом эта старая сука, спустя шесть лет, перед смертью ко мне же и обращалась, потому что слегла и за ней не кому было ухаживать. Ты-то так и не появился, только бумаги на развод прислал с юристом. А ей даже воды подать не кому, позвонила мне на телефон, ныла в трубку, прощения простила. А я и простила, и ухаживала за ней, целый месяц, горшки вытаскивала из-под неё! Подумала, что, хотя бы квартира Наташе достанется, всё же единственная внучка, она мне даже копию завещание показала, а вместо этого оказалось, что эта старая сволочь, уже после того, как завещание на Наташу написала, умудрилась дарственную каким-то «пятидесятникам» оформить! Я же узнала об этом, только когда к нотариусу пошла наследство оформлять. Господи! Какая же я дура! А тебя я сволочь ненавижу! Это ты виноват, что опять появился в нашей жизни. Я же думала, что Натка в Новосибирске поступит, да там же где-нибудь и на работу устроится. А из-за тебя она побежала в Москву. Как же! Папочка снова появился, любимый! Позвал! Еще и помочь обещал! А где она твоя помощь? Где?
В конце я не выдержала и разрыдалась. Внутри словно шар сдулся, и стало пусто и холодно. Очень сильно захотелось укутаться, и я, забыв о том, что сижу на кровати Антона, скинула обувь, ноги положила на кровать, легла и укрылась одеялом.
— Лена, — тихо позвал в трубку Берцев. — Я же говорил, что не мог вернуться, я же говорил, что вляпался по самое не хочу, и боялся вас с Наташей подставить.
— Ага, а сказать ты мне не мог! — зло зашипела я, вновь услышав ту чушь, когда он появился и начал мне её говорить.
— Не мог! Я боялся, что вы пострадаете! Хотел, чтобы всё было как можно правдоподобнее. Чтобы ты меня ненавидела по-настоящему. Иначе они бы не поверили, что мне на вас наплевать.