— Да, — кивает адвокат. — Так и было изначально задумано вашими директорами. Но проблема в том, что несколько лет назад, рынок был перенасыщен техникой. И ваша фирма сначала начала потихоньку, а затем уже и по-крупному банкротиться, и влезать в большие кредиты и долги. В тот момент ваши директора и решили немного изменить политику, и стали «подрабатывать», если можно так выразиться. Они перекачивали через фирму огромные денежные средства, добытые незаконным путем, выводя их за границу, и имели с этого свой процент, который помогал им не только держаться на плаву, но и неплохо зарабатывать.
Адвокат какое-то время молчит и смотрит на меня. А я же в этот момент в ужасе смотрю на него, и до меня начинает доходить весь масштаб подставы.
— Подождите, — мой голос срывается от возмущения, — но даже если все это и правда, но ведь мы же все, простые работники, мы же ничего этого не знали, зачем же нас арестовывать?
— А вот это, как раз, и должен выяснить следователь, который и занимается этим делом, — отвечает мне мужчина, а я тут же выдыхаю от облегчения.
— Ну так в чем же проблема, тогда? Он выяснит, и поймет, что я, да и все сотрудники понятия не имели, чем там занимались наши директора.
— Конечно, — кивает адвокат, и смотрит на меня с жалостью, будто я немного «того». — Вот только выяснять он это будет года два, как минимум, а вы все это время можете провести в тюрьме, пока до вас дойдет очередь, ну или до самого суда, если следователю не будет резона вообще что-то выяснять.
— Как это? Он же следователь, это же его работа!
— Да, несомненно, но, если следователь в этом заинтересован.
Я какое-то время смотрю на Анатолия Николаевича с недоумением, а затем устало выдыхаю:
— Я вас совершенно не понимаю.
Адвокат опускает взгляд вниз, и несколько раз перестукивает пальцами по столу, будто размышляет о том, есть ли смысл и дальше со мной разговаривать, или так и оставить эту дуру, пусть сама выпутывается, но затем видимо все же смиряется с чем-то (возможно с тем, что его попросила мне помочь Ирина) и начинает говорить, очень тихо:
— Я кое-что выяснил за это время по своим каналам о следователе, что ведет это дело. Понимаете, он москвич, и он очень амбициозен. Более того, это дело он ведет уже несколько лет, и насколько мне известно это дело вел еще его отец, которого убили несколько лет назад. В общем, для него это, нечто личное. И я думаю, что он настроен… несколько предвзято, — на последней фразе мужчина сильно понижает голос.
— Вы хотите сказать, — так же тихо говорю я, и даже чуть-чуть наклоняюсь к адвокату, — что меня могут и вообще не выпустить из тюрьмы?