-Прости меня, Милана, прости. Я один во всем виноват. Я должен был отыскать тебя, чтобы знать точно, что у тебя все в порядке. А вместо этого упивался жалостью к себе. И за Кротовым надо было приглядывать, а не пускать на самотёк.
Я не могла сдержать слез, они катились по щекам, а я смотрела на его костяшки. Когда Леха, осторожно отпустив, заглянул в глаза, улыбнулась.
-Надо обработать, - сказала, беря его руку, он только отмахнулся, пытаясь что-то во мне разглядеть. Нет, Лёша, все выстрадано, выжжено, похоронено глубоко внутри, не на что там смотреть.
-Расскажи, - тихо попросил он, я заглянула ему в глаза, - всего не прошу, но мне нужно знать, что произошло.
Я кивнула, отстраняясь, хотела отпустить его руку, но он не дал, сжав мою, и я ухватилась за его ладонь, как за спасательный круг, перебирала пальцы, глядя на них и рассказывала, сама удивляясь пришедшему спокойствию.
-Я уже говорила о нашей с Митей жизни... Под конец ничего особенно и не было, он периодически появлялся, я ждала у моря погоды... И вот Митя пришёл с ним... - я на мгновенье замолкла, перенесясь в тот день. Вспомнила, как выскочила из комнаты в прихожую, услышав шум. А там стоял Митя и... он. Смотрел так, что мне стало неуютно, и я быстро покинула их компанию, устроившись в комнате. Слушала голоса, чувствуя себя некомфортно. Тогда я ещё не знала, что судьба моя уже решена.
Вырвавшись из воспоминаний, продолжила:
-Митя говорил, мол, человек заинтересовался тем самым кладом, и что я пойду с ними в экспедицию. Мне было все равно, я так устала маяться в четырёх стенах, что готова была податься, куда угодно. Он тогда представился Александром... но это был Кротов... В общем, мы отправились в лес, ушли недалеко, и в какой-то момент... Митя исчез, а этот Кротов стал ко мне приставать. Я испугалась, закричала, звала Митю. А он засмеялся и сказал, что Митя меня ему продал. Я не верила, вырывалась... Но у меня не хватило сил, - на мгновенье сжав зубы, я стала говорить дальше, - потом пришёл Митя, все понял и вроде как испугался, стал что-то выговаривать Кротову, а тот достал пистолет и застрелил его.
Я потёрла виски, против воли, картины всплывали в голове слишком ярко, переносили в то время, заставляя чувствовать то же, что тогда. Я боролась до последнего, кусалась, била ногами и руками, но он взял своё. И когда пришло осознание этого, из меня словно дух выпустили, я стала куклой, которая лежала, глядя на небо между верхушками деревьев. Когда все кончилось, Кротов встал и сплюнул в сторону, я одевалась, глядя перед собой, а он вдруг сказал: