перестала смотреть на меня как на ничтожество? Как на чистейшее и ужаснейшее зло?
Так ли херово быть моей женой, что эта сучка ведёт себя, будто её через час казнят?
Твою ж… Я упёрся лбом в холодное металлическое подножие лестнице. Такое же твёрдое и безжизненное, как её взгляд. И тут почувствовал, как мне на плечо легла чья-то ладонь — маленькая, явно женская.
— Ты не выглядишь счастливым, — Алина обошла меня и остановилась слишком близко, почти касаясь выпяченной грудью моей рубашки.
— Пришла пожелать «совет да любовь»? — я сделал ещё один обжигающий глоток, а потом Алина мягко отобрала у меня бутылку.
— Отдай.
— Нет.
В слабоосвещённом тесном пространстве Алина стояла слишком близко. Я чувствовал её дыхание и видел лихорадочный блеск в глазах. Она положила ладонь мне на грудь и немного подалась вперёд, но я перехватил её за запястье.
— Алина, я женат.
— Поздравляю, — шепнула она и сделала ещё одну попытку дотянуться до моих губ.
— Прекрати, — пришлось взять её за плечи и отстранить.
Пухлые губы дрогнули, и я уже знал, что это значит. Только бабской истерики мне, блядь, не хватало.
— Рома, скажи, почему она? Залетела? Ты не из тех, кто женится по залёту. Тем более на такой, как эта рыжая.
— Её зовут Аня. И позволь узнать, что с ней не так?
Алина захлопала ресницам в ложных попытках сдержать слёзы.
— Она же… Обычная.
— Серьёзно, Алин? — стало смешно от таких доводов. — Обычная? А должна быть необычная?
— Ты понимаешь, о чём я! — острые ноготки Алины вцепились в мою рубашку, и пришлось её буквально отдирать. — Ну чем? Чем она взяла тебя, Рома? Она же холодная и скучная. И она… А я? Я три года пыталась быть такой, как ты хочешь! Проглатывала твои похождения и снова принимала без единого упрёка!
Ну вот так новости. Всё это время я думал, что Алина — самодостаточная, свободная во взглядах, и наш периодический трах — просто хорошее приложение к хорошей дружбе.
— Алина, перестань! Что ты несёшь?
— Почему эта ведьма всего за месяц смогла тебя загнать под каблук? Как же так? Чем она лучше меня?
Сюда я пришёл уж точно не ради этой истерики. Наверное, стоило спрятаться в мужском туалете.
— Я её люблю.
Алина замерла как от пощёчины и то ли оступилась, то ли пошатнулась на высоких каблуках. Но уже через пару мгновений, слава Богу, взяла себя в руки.
— Ну-ну. Я от тебя, Рома, большего бреда в жизни не слышала, — буквально выплюнула в лицо, а потом развернулась и ушла, громко цокая каблуками.
Сучка, хоть бы бутылку оставила.
Когда шаги стихли, я решил тоже вернуться в зал, пока придурочный ведущий не решил, что жениха украли или что-то в этом роде. Выйдя из своего временного укрытия, так и не ставшего для меня этим вечером островком спокойствия и тишины, я ощутил в голове лёгкий туман. Анестезия начинала действовать, даже притупила ту вспыхнувшую злость. Пройдя по коридору совсем немного, вдруг замер, потому что передо мной стояла Аня. Она была одна и казалась ещё более бледной, чем когда мы были среди гостей. Или это освещение виновато. А в руках держала ту самую бутылку.