Напротив бара, у стены, стоял длинный шкаф-купе. Я подошла и отодвинула одну дверь. Видно было плохо, ночной фонарик светил тускло, но я смогла разглядеть, что в шкафу на вешалках аккуратно развешены деловые костюмы. Ровненько так, аккуратно. Дальше несколько рубашек: сначала белые, потом тёмные — в темноте было не различить точно цвет.
Я провела рукой по гладкой ткани и остановилась наугад. Вытащила рубашку и стащила её с плечиков. Наверное, такая стоит столько, сколько весь мой осенне-зимний гардероб. Но это ничего, муженёк поделится.
Расстегнув на платье боковой замок и отцепив застёжки, которые скрепляли его на плечах, я позволила платью мягко схлынуть вниз, а потом переступила через ткань, оставшись в белье и чулках. Набросила рубашку, что прикрыла мне даже бёдра почти до середины, и высвободила волосы, потом прихватила пуговицы и взяла со столика бутылку.
Новый глоток алкоголя снова обжёг рот и внутренности, и я закашлялась. Едва восстановив дыхание, вздрогнула, когда сзади раздался приглушённый голос.
— Зря ты выбрала виски, у тебя с ним, помнится, не очень сложилось. Там есть ликёр. И яблочная водка. Они помягче будут.
Я резко развернулась и сразу же обнаружила, откуда исходит этот голос. Роман сидел, развалившись в кресле, в его руке был стакан. Рубашка расстёгнута, рукава привычно закатаны. Голова откинута на спинку, глаза полуприкрыты.
— Давно ты здесь? — мой голос звенел напряжением.
— А я и не уходил. Это ты пришла.
Пришла и продемонстрировала полупьяный стриптиз с бутылкой виски в руках. Что ж, отлично. Мне тут же отчаянно захотелось натянуть злосчастное платье обратно и рвануть в комнату. Конечно, делать я этого не стану, но убраться нужно поскорее, потому что я заметила, что у Должанова не просто усталый голос. Роман пьян. Конкретно так. А я по опыту знаю, что из этого может выйти.
Но то ли мой мозг совсем отключился, то ли алкоголь начал брать своё, потому что дальнейшие мои действия иначе не объяснить. Как там это называется, когда с красной тряпкой идут прямо на быка? В какой-то момент мне становится просто плевать, поэтому я подхожу к дивану, напротив которого в кресле расположился мой супруг, и сажусь, не отрывая взгляда от его лица.
Роман теперь смотрит на меня. Он действительно выглядит уставшим и осунувшимся.
— Что ты делаешь, Аня?
— А на что это похоже? — закинув ногу на ногу, я тряхнула волосами и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. — Разве у нас не будет брачной ночи?
Ну и дура же я. Ох и дура. Чего добиваюсь? Чтобы у пьяного злого мужчины планку сорвало? Хочу доказать самой себе, что грош — цена его заверениям, что он сожалеет, и мне не стоит его бояться. А если всё выйдет из-под контроля? Да и нет его, этого контроля… Просто плевать уже. Единожды солгавший, кто тебе поверит?