— Передай, пожалуйста, соль, — попросил Должанов.
Серьёзно? Неужто в псевдокитайском ресторанчике, что в конце проспекта, плохо посолили?
Я нашла солонку на подставке над рабочей частью стола и протянула Должанову. Только вот ведь незадача, как только он уже почти взял её в руки, мои пальцы дрогнули, и стеклянная колбочка с солью разлетелась вдребезги, забрызгав пол осколками и припорошив солью.
— Ой. Кажется к ссоре, — сказала я как можно спокойнее, глядя в глаза Роману. — А может сахару?
Сахарница отправилась туда же. И знаете что? Глядя на то, как наливались яростью глаза Должанова, мне становилось чуточку легче. Совсем немного, и всё же.
— А может тебе яишенку пожарить?
Лоток с яйцами растёкся рядом с осколками, засыпанными солью и сахаром.
— Аня, прекрати истерику, — Должанов вскочил со стула и сжал кулаки, хотя говорить старался спокойно.
— Ну что ты, Ромочка, какая истерика? Твоя жена просто хочет приготовить тебе завтрак. Просто по неопытности такая вот неуклюжая.
Когда я взяла со стола ещё одну стеклянную банку с чем-то сыпучим, Роман схватил меня за запястье и дёрнул на себя.
— Хватит! — рявкнул уже куда более жёстко.
Наверное, мне и правда пора было бы испугаться, но я слишком устала. Думаю, он прав, это истерика. И я, чёрт возьми, имею на неё полное право. За всё то, что этот человек и его семья сделали со мной, моими близкими. За то, что заставили на этой чёртовой свадьбе смотреть на родителей и думать о том, в каком же жестоком они заблуждении. За то, что заставили выбирать между собственной честью и жизнью дорогого мне человека. Я их всех ненавижу. И его я ненавижу в первую очередь.
Только потом я заметила, что мои щёки жжёт соль, а крепкие руки развернули к себе спиной и сжали.
— Успокойся, Фенек, пожалуйста.
Но мне удалось вывернуться и что есть силы толкнуть его в грудь.
— Убирайся!
Плевать, что я в его доме, я сюда не напрашивалась. Туман злости и обиды застилал разум, а пелена слёз размывала очертания мужчины напротив.
— Я тебя ненавижу!
Роман опустил руки и сделал шаг назад. Потом развернулся и быстро вышел из кухни, а через несколько секунд хлопнула входная дверь.
Мои же силы иссякли, и я просто опустилась на пол и разрыдалась громко и откровенно, как, наверное, ещё никогда себе не позволяла. Даже тогда на выпускном, даже после унижения в этой самой квартире, даже вчера. До икоты и спазмов где-то глубоко под диафрагмой, до красных пятен перед глазами. До горького временного облегчения.
***
В эту ночь я ночевала одна. Рома так и не вернулся. И в следующую тоже. Мне было всё равно. Ключи он оставил на тумбочке в коридоре.