— Эх, братец, ты чего завис? Чего лыбишься, как придурок? — подтвердил Андрюха мои опасения.
— Он что-то вообще сегодня загадочный, — тут же подключилась невестка. — Игнорирует знаки заинтересованных девушек, они уж исстрадались. Да и вообще в последнее время Егор изменился, стал каким-то отстраненным. О ком-то мечтает, видимо.
— Кстати, я же встретился с Поповым из «Арсенала», — ловко вывернулся я. — Пообщался с дорогим Валерием Михайловичем. Прощупал почву.
Андрей, конечно же, сразу подхватился.
— Так-так-так. Молодец. Я-то уже, конечно, в курсе. Как раз хотел тебя спросить.
— Ты в курсе, что я ездил в «Арсенал»? Но откуда?
— Забыл? У нас там человечек давно уже прикормлен.
— Точно. И он тебе сообщил, — въехал я.
«Надеюсь, этот человечек не прилепил видеокамеру в той переговорной, куда я затащил Полину!» — добавил я про себя.
— Что говорит Попов?
— Говорить он почти не может из-за обильного слюноотделения. Пускает слюни на проект с «Трейд-сервисом».
— Да пусть сдохнет, лысушка алчная! — подскочил на диване брат. — Не отдадим!
— Конечно. Не отдадим ни пяди родной земли. Это ж страшные миллионы. Кстати, мужик, забери у меня твой дурацкий стеклянный стол. Он мне не нравится.
— Почему? — удивился Андрюха. — Сделан на заказ, я сам обговаривал дизайн.
— Тем более. Забирай к себе в офис и сам наслаждайся его непревзойденным дизайном!
Не объяснять же брательнику, что из-за стеклянной столешницы мой бугор в штанах постоянно, бл***, выставлен на всеобщее обозрение. Это хреново вообще-то! А пока рядом крутится Полина, стояк мне обеспечен постоянно.
Анжела снова потянула меня в сторону бассейна, мы с ней быстро разоблачились, оставили халаты в зоне отдыха, добежали до кромки и с воплем рухнули в голубую толщу воды.
ПОЛИНА
Мама так сухо со мной разговаривает. Она на меня в обиде с тех пор, как я взяла кредит на ситроен. По ее мнению, я поступила эгоистично. Папа болеет, постоянно нужно покупать лекарства, а я отваливаю ежемесячно круглую сумму банку за машину.
Но я и так помогаю родителям, помню о них, жалею! Понимаю, как маме трудно, но мне двадцать пять лет, я молодая и не хочу отказываться от своей жизни. Другой у меня не будет!
Папа болеет не так, чтобы сильно, но давно и разнообразно. Не помню его здоровым и веселым, у него постоянно вылазят какие-то болячки, то одно, то другое. Врачи назначают анализы, препараты, обследования… Болеть — занятие дорогостоящее.
Взяв кредит на автомобиль, я вовсе не урезала помощь родителям, отдаю им ту же сумму, что и раньше. Я ужала собственные расходы ради игрушки, о которой мечтала с восемнадцати лет. Но мама каждый раз поджимает губы и ведет себя так, что я чувствую себя предательницей.