Мне стыдно за то, что я снова впутываю парня в наши разборки, но другого выхода пока не вижу. Да и Петр принял решение остаться, вместо того чтобы поехать к начальству и доложить все как есть.
— Нормально. Сказали, что мне тут торчать как минимум неделю. Петь, может, ты уедешь? Ну смысл тебе тут просиживать все это время? Я тут в безопасности.
Петр хмурит брови. Пробегает глазами по стенам, видит, что всюду натыканы камеры видеонаблюдения.
— Я спрошу у Руслана. Думаю, вы правы. Тут вполне безопасно.
Улыбаюсь, и к палате подходит Карина Аркадьевна.
— Так, ну что? Пойдем, я все тебе расскажу.
Мы заходим в палату, и я с нетерпением жду вердикта.
— У тебя и правда просто укоротилась шейка матки. Такое бывает, и это не страшно. Все легко можно исправить, просто поставим тебе пессарий.
— И как долго с ним ходить?
— Ну, вообще, нужно проносить его до тридцать седьмой недели. Сейчас у тебя двадцать третья. Кстати, что у нас с шевелениями?
Пожимаю плечами, потому что их до сих пор не было.
— Странно, что ты их не ощущаешь, но и такое бывает. Не волнуйся, потом ещё рада будешь, что твои малявки так долго были спокойными.
Мы смеемся, и меня немного отпускает страх.
— Мы тебе поставим самый надежный. Сдашь все анализы, и, думаю, дня через три можно будет пройти процедуру. Не бойся, главное, и береги нервы, я тебя прошу.
— Хорошо.
Осматриваю палату. Ничего необычного, кроме того, что тут сделан новенький ремонт, и, в отличие от городских больниц, туалет с душевой кабинкой в палате. Пытаюсь привести мысли в порядок и не замечаю, как пролетает день. Вечером в палату заглядывает Петр и сообщает, что Руслан разрешил ему уехать. После его ухода позволяю себе расслабиться. Уже просто не замечаю ни звонков, ни смс от Ярослава. Следую рекомендации врача и забиваю на все проблемы.
На следующее утро у меня берут все необходимые анализы и оставляют отдыхать. В животе больше нет болей, и это немного успокаивает. За день ко мне раз шесть приходит Карина Аркадьевна, хочет узнать, как я себя чувствую. Говорит, что Ярослав пытался пробиться сквозь охрану, но ему объяснили, что пациент запретил встречи. А желание пациента — закон. Пока этот человек в больнице, а потом неизвестно.
Звоню маме.
— Привет, мамуль. Как вы?
— Ой, доча. Выговор тебе. Совсем своих стариков забыла.
Смеюсь.
— Мам, ну почему забыла-то? Просто все время почти сплю. Как ленивец.
— Как там Ярослав? Видела опять его по телевизору. Ну и кадра ты себе сцапала, дочь.
Мама смеется, а мое сердце тяжело переворачивается в груди.
— Да все хорошо, — снова вранье, но об этом я подумаю потом, — я пока в больнице.