— Я чувствую себя какой-то ущербной.
— Не надо так думать, Аня. Ты самая лучшая. Просто так получилось.
— Но почему именно со мной? — всхлипываю. С беременностью вывести меня на слезы проще простого, как и утешить. Я порой устаю от скорости смены своего настроения.
— В следующий раз все будет идеально, поверь мне на слово, — чувствую в каждом слове его улыбку, чувствую его заботу в интонации. И, находясь друг от друга за много тысяч километров, его нежность ощущаю в воздухе, вокруг себя. Никита подобном моему ангелу-хранителю.
— Ты так говоришь, словно планируешь еще одного ребенка.
— Кто знает, о дочке-малышке я все еще мечтаю.
— Серьезно? — смеюсь, качая головой. Шутник.
— Давай просто помечтаем, а там время покажет. Теперь топай домой. Ты когда там в декрет уходишь?
— Вот на этой неделе уже.
— Отлично, отсыпайся впрок. Я приеду, займемся подготовкой приданого малышу. Как Пашка?
— Хорошо, ленится учиться, но мы с ним договариваемся. Бузя меня поддерживает.
— Эта собака на что-то серьезное способна, кроме как грызь тапки? — от его негромкого смеха у меня возникают мурашки, я сразу же представляю, как его губы растягиваются в дурашливую улыбку. Улыбку не видно из-за бороды. Он ее сбривает, когда возвращается домой.
— Никит, я тут подумала, может нам с Пашей стоит вернуться к нам на квартиру?
— С мамой что ли поссорилась?
— Нет, Полина Ивановна чудесная, просто я хочу к нам домой и ждать тебя там.
— Ань, потерпи немного, я скоро вернусь.
— Я скучаю по тебе, — шепотом признаюсь, признаюсь чистосердечно. Эта правда стала мне известной недавно, просто однажды ночью проснулась от ощущения тоски в груди. Тоски по Никите. Я очень много о нем стала думать, особенно после случайной встречи с Димой.
— Я тоже по тебе скучаю. Все, малыш, мне нужно работать. Целую, пока.
— Пока, — еще несколько секунд слушаем дыхание друг друга, первый отключается Никита. Я задумчиво блокирую телефон, поднимаю голову и цепенею. Панически начинаю оглядываться по сторонам в поисках пути побега.
— Аня! — меня хватают за локоть, как только я неуклюже встаю с кушетки и делаю один шаг. Испуганно смотрю на мужскую руку, сжимающую мой локоть, потом медленно поднимаю глаза на лицо мужчины. Сглатываю. Почему в таком огромном городе невозможно затеряться навсегда? Или у жизни свое чувство юмора, не понятное для меня.
— Нам нужно поговорить, — пальцы сильнее сжимаются на моей руке, давая понять, что не позволит мне вырваться. Я не хочу с ним разговаривать. Не хочу!
— Хорошо. Мы поговорим, — голос лишен эмоций, я нахожусь в каком-то ступоре. Как в тумане дохожу до гардеробной, стараюсь без лишней суеты спокойно одеться, игнорируя рядом стоящего мужчину. Он порывается помочь мне надеть куртку, я его останавливаю вскинутой вперед рукой.