— Конечно, — я замялась, — только не зови меня беременяшкой, пожалуйста.
— Почему? Ты же у меня такая милая молодая мамочка, — она потрепала меня за щечку, — а суккубы обожают беременных и все, что связано с зарождением новой жизни и её рождением. Такова наша природа.
— Я думала, что ваша природа это секс, — где-то в углу зала кто-то смачно выругался и разбил стакан.
— И это тоже, — Саша подмигнула, — а сейчас идём, бармен ждёт нас!
Меня гордо и как-то даже не очень тактично потащили к барной стойке, хотя вообще-то я не просила, да и мне пить нельзя, в конце концов у меня скоро будет маленький ребёночек и вообще-то я планирую вырастить его здоровеньким!
— Шампанское! — гордо объявила Саша, а я всё ещё находилась в некоем шоке. Это не бариста, а, ей Богу, путешественник во времени. Иначе как объяснить то, что рубашка у него из девяностых, причёска кажись вообще из шестидесятых, а внешне такое чувство, что пережил и моего дедушку, и даже последнюю революцию.
— А, да, моя подруга — беременяша, так что шампанского и тыквенного сока! — Александра щёлкнула пальцами, а я, как и раньше не понимала, что тут вообще происходит.
— Почему тыквенный?
— Токсикоз пойдёт — узнаешь, — с улыбкой, Саша закинулась гранёной стопочкой, которую перед ней поставил пожилой… Эмм…
— Сатир? — посмотрела на мужчину с седой бородкой за барной стойкой и всё стало на свои места.
— А ты, цветочек, вижу, нимфа. Вернее, чую, — провёл под носом так, будто от меня за километр несло чем-то нимфийским и эффектно подкрутил ус. Видимо, мотал на ус что-то. Только что… — У меня для тебя, цветочек, нескромное предложение.
— Вообще-то я беременна! И… — запнулась, потому что госпожа Лизка девочка простая, врать и не умеет вовсе. — И вообще, у меня есть парень!
От одной мысли о том, что этот ребёнок от Валеры, меня малость передёрнуло. С силой синдрома Туретта и Паркинсона вместе взятых.
— И не стыдно тебе обманывать опытного сатира? — на меня нещадно наступал пожилой бариста, всем своим видом показывая, что гон у него, видимо, в полном разгаре, а его Нимфетта, стало быть, померла и любви хочется…, Впрочем, он принюхался. — Я же чувствую, что нет у тебя сатирчика.
— Но-но-но! — гордо пригрозила ему пальчиком, чуть ли не касаясь лба усача. Мне и одного сатира-то много. — Моему жениху, вообще-то, не понравится, что ко мне лезут всякие… пожилые сатиры.
— Пожилые? Хочешь покажу, насколько я пожилой? Я ещё иго-го, — на этом месте зал озарил по-ослиному задорный лошадиный зов, и я скорчилась прямо как бекон на сковородке. Или одуванчик, когда высыхает. Этому парнокопытному же больше одуванчики нравятся? К счастью, кто-то уже угорел по громкой музыке и этого позора никто не видел. Или почти никто.