— Эй, дедуля, лучше к ней не лезь, — наконец, почувствовав свои 0,2 в крови, Саша-таки решила вступить. — Я — суккуб, изнасилую до смерти, — Александра улыбнулась, но сделала это так хитро и хищно, что даже меня передёрнуло. Седой Казанова тем временем сразу подобрел, немного обмяк и точно сбавил напор своих гоновых ласок.
— Я хотел пригласить её на танец — только и всего.
— Только попробуй! — на знакомый голос я оглянулась и увидела… Увидела я гордого, уверенного в себе, невероятно злого и настроенного самым властным способом…
… Валеру.
Кто-нибудь, ущипните меня, я сплю и вижу кошмар!
Приоткрыв от изумления рот, я следила, как Валера враскачку приближается к нам. Пожилой сатир за стойкой на мгновение съежился, но тут же снова гордо расправил спину и широко усмехнулся:
— Вот так бы и раньше, а то пошел молодняк, понимаешь! Кому попало позволяют к своей нимфе руки тянуть!
Наверное, эта модель поведения называлась как-то вроде «я только проверял серьезность твоих намерений». Но Валере, да и мне, было уже все равно. Я в панике наблюдала за женишком, желая провалиться сквозь пол и оказаться далеко-далеко. Пролететь земной ар насквозь и вывалиться в Америке, где меня никто не знает! Не то чтобы мне было стыдно за себя… Но этот дурак же не будет молча танцевать, он обязательно устроит что-нибудь! Кто ему вообще рассказал о ребенке? Или он сюда не из-за ребенка притащился?
— Лиза! — не обращая внимая на ухмылочки сатира, патетично воскликнул Валера. — Я так волновался!
— Так, а что покрепче шампанского есть? — Саша снова обратилась к бармену местного разлива.
— Дык, — заулыбался он. — Шампанского не держим.
— А что есть?
— Водочка! — он смущённо потупился и добавил. — И наливочка моего производства…
— Тогда лучше водки. Две, — Саша не скромничала, быстро завела разговор с новым козликом, а мне вот со своим как-то говорить не очень-то и хотелось. Это же надо: припереться в такую даль только ради меня. Десять очком Валерию! А если серьёзно, то это даже очень приятно. Мне даже стало как-то немного теплее на душе, в конце концов это он ради меня так расстарался.
— Я узнал, что ты беременна, — мой козлик с печалью всей его расы после окончания гона, нежно взял мою руку в свою, но получалось у него это с трудом. Казалось, вот-вот он что-то промычит, но Валера выдерживал драматичную паузу. Видимо, Шекспир потерял хорошего актёра.
— Каким образом? — сузила глаза, потому что мыслей как таковых не было.
— Та женщина, у которой ты была на прибеееме, — мда, он явно волновался и это было видно. Что поделать, сатиры, они такие. — Она мне всё рассказала.