— Тридцать лет? — я села за стол и притянула к себе тарелку с пирожными, при этом отодвигая подальше яичницу с беконом. — Значит, вы знаете Дмитрия Сергеевича с трехлетнего возраста?
Женщина улыбнулась, так тепло и беззаботно, словно перенеслась прошлое тридцатилетней давности, где еще она молода, и подтвердила:
— Да, так и есть.
Мне вдруг в голову пришла одна мысль… Елизавета Андреевна — мой единственный шанс найти последний пазл истории, распутать клубок интриг до конца? Ведь все началось с жажды мести.
— Скажите, — я старалась подобрать максимально правильные слова, — а что именно случилось между родителями Дмитрия Сергеевича и Калининами? Я знаю, что Настя и ее муж подставили его отца, но зачем?
Я смотрела на пожилую экономку, потому сразу же заметила, как ее тело напряглось, лицо окаменело, улыбка сошла на нет, а тонкие пальцы, которые сжимали фарфоровую чашку, дрогнули.
— Вы знаете?.. — выдохнула Елизавета Андреевна.
— Дима… то есть Дмитрий Сергеевич мне сам рассказывал, — кивнула я. — Просто тогда мы… не договорили, а после между нами возникли некоторые недопонимания.
Я очень боялась, что моя надзирательница переведет тему и вообще уйдет, оставив меня ни с чем, но мои опасения, к счастью, были напрасными. Она повернулась в сторону моря и, вглядываясь в горизонт, куда стремились все кучерявые облака, произнесла:
— Прошло двадцать шесть лет с тех пор.
Ее голос, обычно спокойный и властный, будто надтреснулся. Я только потом поняла, что в нем звучали слезы, не нашедшие выход.
— Был поздний август. Екатерина Владимировна, мать Дмитрия Сергеевича, собралась в столицу, к мужу… — она перевела дыхание и продолжила: — Катенька уже почти на сносях — в сентябре девочку ожидали, потому ехали они на поезде. Думали, она здесь будет рожать, только планы поменялись у Сергея Сергеевича, и он вызывал к себе семью срочно. Но…
— Они попали в ловушку, да? — вышло тихо, почти неслышно.
— Самые страшные звери не львы, слоны и акулы, а люди. Это был удар в спину. За день до приезда Катеньки Сергея Сергеевича арестовали, а в вокзале новоприбывших ожидала вовсе не его машина, а люди Калининых. Борис — настоящая тварь, потому что… Кате же нельзя волноваться, а он…
У меня просто не было слов. Я могла только молчать и слушать историю, которая потрясала своей жестокостью.
— Ей никто не вызвал врача, и ребенок родился мертвым. Сергей Сергеевич отписал все свою недвижимость и акции Калинину, а Катя с сыном при помощью одного замечательного человека сбежали. Боже… До сих пор больно. Я когда их потом увидела… До сих пор не могу забыть ее глаза, когда вместе хоронили Лялечку.