— Все хорошо, все всегда становится хорошо, — улыбнувшись, прошептала я, поглаживая немного округлившийся животик. Это у меня вошло в привычку — поглаживать упругую кожу и говорить что-то теплое моему малышу, которого я уже безумно полюбила и не готова была делиться им с миром. Моя частичка. Мое персональное чудо. Спасение. Семья. Моя жизнь.
Следующей ночью мне снова приснился сон. Такой же яркий, будто все в реальности, а не выдумка мозга.
Дима снова сидел на краю постели, смотрел на меня светлыми, но уже не похожими на бесконечно голубой лед, а на весеннее небо. Мои пальцы снова были переплетены с его, и я чувствовала тепло мужчины и тонкий аромат парфюма.
— Ты снова проник в мой сон, — у меня глаза закрывались, но я очень старалась, чтобы не заснуть. Сон во сне. Забавно же? Но мне отчего-то хотелось пообщаться. У беременных явно свои причуды, иначе как я могу объяснить самой же себе свое странное поведение в последние дни?
— Как твои дела? — вопросом на вопрос ответил Воскресенский.
— А ты не знаешь? — вмиг помрачнела я. Угу. Будто я не живу под тотальным контролем!
Он улыбнулся, но улыбка вышла грустной:
— Я ведь сон.
Сон… Да, он лишь мираж. Он далеко, но сейчас так близко, что хочется дотронуться ладонью до его идеального лица, пройтись по линии губ и превратить их в светлую улыбку. Кончики пальцев даже печет от нестерпимого желания коснуться именно лица, выдернув кисть из его захвата.
— Я счастлива! У меня есть любимая работа, море и собственная собака. У меня есть… есть…
Я запнулась о слезы, которые комом встали в горле.
— Только… цветы на работе мертвые, море дорогое, а жизнь непостоянна…
И я, кажется, заплакала. Не знаю почему, но вдруг так стало жаль себя, хотя по сути у меня все есть. Только это все не целиком мое. Я будто одалживаю у судьбы, беру в аренду, а потом… А чем мне потом платить? Я хочу свое. Хоть что-то.
Не помню, как дальше развивалось сновидение, лишь отчетливо чувствовала слова утешения и соленый, но невероятно нежный поцелуй, от которого в сердце расцвело что-то невообразимо прекрасное.
* * *
Я всегда любила цветы. Но не "мертвые", то есть срезанные. Они долго не пролежат и совсем скоро умирают насовсем, прожив короткую жизнь, не оставив после ничего. Лишь высохшие лепестки и пустую вазу. А цветы в горшке радуют долгое время, цветут, капризничают, словно дети, и улыбаются лету, потягивая свои лепестки поближе к ласковым лучам.
И сегодня, выйдя из своей комнаты, я будто попала в цветочный рай. Столько вазонов и горшков, столько скрытых слов, столько откровения…