Выразительно посмотрела на мужа.
— Это повседневные, — пояснил он. — Ты же не хочешь, чтобы за нашими спинами шептались остальные члена клана, что мы тебя не любим.
Крепко стиснула зубы. Каждое колечко, каждый кулончик придирчиво осмотрела, ощупала маленькие камешки, намеренно тянула время в надежде, что язык всё-таки получится удержать за зубами.
— Любовь не измеряется покупками.
Не получилось.
Кто-то мне скажет, почему слова Атсуши меня так задели?!
Не глядя выбрала несколько «дорогих сердцу» вещей и резко спросила:
— Я могу вернуться в зал с одеждой?
И очень порадовалась, что с нами не пошёл Кэйташи. Объяснять, почему я — миролюбивая, терпеливая и вообще вся такая сострадательная жрица, несколько раз с особой жестокостью придушила в мыслях собственного мужа, а потом ещё и попинала напоследок, не хотелось.
Атсуши был не против, разве что нечитаемым взглядом напоследок одарил. В зале оказалась я не одна. Кэрр Ногути, решивший не присутствовать при покупке драгоценностей, неспешно прогуливался между манекенами, дотошно осматривал каждый и что-то записывал себе в блокнот. Увидев меня, он обрадовался на какие-то несколько секунд, а после, рассмотрев выражение моего лица, приуныл.
— Позвольте узнать, кэрра, — ловко маневрируя между манекенами, приблизился он ко мне, — что вас так расстроило? Мой любезный друг отказался покупать вам понравившуюся брошку?
— С чего вы так решили, кэрр Ногути?
Хотелось побыть одной и разобраться в своей реакции, но не грубить же нагаасуру, который предоставит мне гардероб.
— Моя дорогая жена всегда ходит с таким лицом, когда не получается заказать её любимый шёлк, — он улыбнулся.
Я придираюсь, но жена дорогая, а шёлк-то любимый!
Прикусила губу, чтобы немного подумать, прежде чем задать вопрос и только потом спросила:
— У вас симпатия к женщине измеряется в деньгах?
— У нас, — он выделил это слово, — симпатия вообще никак не измеряется. Она сразу перерастает в жгучее желание обладать, забрать только себе и не подпускать никогда других мужчин. Окружить любыми вещами, придумать занятие по душе, что угодно лишь бы сократить возможность выбора других мужчин.
— То есть вы не любите? — вздохнула я.
Вот и ответ на вопрос, почему меня так задела фраза Атсуши. Я всего лишь человек, маленькая хрупкая женщина, опять же если верить словам мужа, и все что мне хочется, чтобы меня любили, потому что я, чем дольше нахожусь среди братьев, тем сильнее привязываюсь к ним, симпатизирую, ревную. И влюбляюсь, наверное. Кто бы мне ещё подробно объяснил, что это за чувство, разрастающееся со скоростью света в моей груди.