Наткнулась на внимательный взгляд затихшего Кэйташи и так же мрачно и молча, как Норайо до этого, отправила ложку в рот. Желание разговаривать пропало. Я даже про совет расспрашивать больше не хочу. Понимаю, что в храме не могли подготовить нас к близкому общению с мужчинами, не вызывая лишних вопросов, да и не знал жрец кого именно придётся отдавать нагаасурам. Но ведь мог напоследок хоть брошюрку какую полезную сунуть! Погрузившись в свои размышления, я не заметила, как умяла полную тарелку и потянулась за ароматно пахнущими булочками. Мысль о том, что от еды можно лопнуть пришла чуть позже, когда Атсуши поставил передо мной воздушное пирожное. Не знаю, где он его взял, но я резко передумала объедаться. И вовсе не потому, что дома часто такое ела, как раз наоборот. Просто кольнула мысль, что при таком питании «хорошенькой» я точно не буду. А про «не порченую» и думать поздно. Испортили уже.
В итоге день закончился не так, как я надеялась и очень рано. Вместо относительного спокойствия меня обуревали не самые лучше чувства и мелькала мысль, что нормальные браки явно как-то по-другому начинаются. И нет ничего удивительного, что спать я легла рано, сославшись на сильную усталость.
Проснулась глубокой ночью от того, что чего-то не хватало. На ухо тихо сопел один из мужей, и… большая часть огромной кровати пустовала.
— Оставили недееспособного охранника, а сами пошли проверять насколько дочка повара хорошая? — тихо пробурчала себе под нос, задетая за живое.
— Маргарита? — сонно вопросил Норайо.
Тихо ойкнула и накрылась одеялом с головой. Пора бы уже привыкнуть, что мужья у меня ненормальные и слышат все, что не предназначено для их ушей.
— Ты что здесь делаешь? — вышло не очень-то дружелюбно.
Глупый вопрос, но время суток давало о себе знать. Что может делать муж в постели жены?! Я бы сказала, что спать, но у Норайо был заготовлен другой ответ.
— Испытываю моральные терзания, — вздохнул он.
— То есть на жалость давишь? — перевела я.
— Получается?
— Не особо. А остальные где?
Этот вопрос меня интересовал намного больше, чем чьи-то муки. В этом мире я рискую очень быстро позабыть все, чему меня учили. И не могу сказать, что сильно опечалена этим фактом. По-другому выжить здесь будет проблематично.
Я пошевелилась, дышать под одеялом становилось тяжело, но сбросить его не успела. Первым среагировал муж. Норайо раскрыл меня, навис сверху и честно признался:
— Сняли себе по комнате, чтобы не мешать мне утром извиняться.
Я выразительно приподняла бровь, хотя не уверена, что в темноте это будет видно, а нагаасур посетовал.