Он замолчал и больше они об этом не говорили, но Жуга заметил, что с той ночи варяг стал относиться к маленькому эльфу с гораздо большим уважением.
Незаметно мысли травника переместились с Вильяма на Хансена, а после – на полуночного стрелка. В последние несколько ночей Жуга спал беспокойно. У травника и без того был чуткий сон, а холод, качка и ощущение опасности заставляли просыпаться от малейшего скрипа. А уж шорохов и скрипов на корабле было предостаточно, чтобы не спать всю ночь. Впрочем, в глубине души он сомневался, что враг рискнёт напасть на корабле – это было бы слишком уж заметно. Кай был фигурой противника, но он был вне подозрений, Жуга почему-то чувствовал, что может ему доверять. Опасней был другой, который играл за охотника.
Жуга медленно нашарил взглядом сперва Хельга, потом Винцента. В отличие от него оба выглядели бодро, добросовестно стояли свою вахту днём и оглушительно храпели по ночам. Если кто из них и был убийцей, у него было редкостное самообладание.
– О чём задумался? – спросил его Тил.
Жуга усмехнулся.
– Если честно: о том, как поймать волосатика.
– Волосатика? – брови Хансена удивлённо поднялись. – Ты хочешь сказать – безволосого?
– Ну, в общем, да. Не идёт из головы история про всю эту семейку богов.
– Богов? Каких богов?
Жуга в нескольких словах пересказал ему свою беседу с Ашедуком. Тот рассеяно выслушал и задумался. Плотнее запахнулся в плащ и сунул руки под себя, пытаясь их согреть. Жуга не без удовлетворения заметил, что за последнее время Хансен несколько раздался в плечах от работы за вёслами и с каждым днём всё больше походил на настоящего, нормального парня, разве что борода у него пока не росла. Сам Жуга не рисковал бриться при таком холоде и постоянной качке и постепенно зарастал неряшливой рыжей щетиной, которая его изрядно раздражала.
– Что толку спорить, – проговорил наконец Хансен, – даже если это было, то давно прошло. Людям часто требуется кто-то, кто бы был умнее и сильнее их. Самих богов, то, как они выглядят и что они делают, понять нельзя. А все их похождения, вся их «божественная» сущность – всего лишь тень, удобная для понимания форма, в которую их облекает человек, чтоб брать потом пример… Или же, наоборот – не брать.
– Ашедук не человек.
– Ну, всё равно, – досадливо отмахнулся Хансен. – Удобная форма, в которую их облекает человек, гном или какой-нибудь рыжий придурок, который вообразил себя невесть кем и теперь от этого страдает. Это ты хотел услышать?
– Хм-м, – сказал травник. – Хм-м…
И умолк.
Когда они заговорили снова, речь пошла уже о том, кто в них стрелял.