— Вы оба — большие молодцы. А ты еще меня на учебе бережешь, спасибо тебе, Вили.
Брауни сразу помрачнел:
— Да что толку с зеркала, если я не могу перевоплощаться. Ух я бы этому недоэльфу показал, где его Двор! — И погрозил воинственно маленьким кулачком, а Варя про себя подумала, что и хорошо, что Вили связал себя обещанием с Тотом — так и до беды недалеко.
Вот выскочит такой шмакодявка из ее сумки, начнет на Арелия кидаться, а тот такого точно не стерпит и убьет, не моргнув и глазом. Варя не совсем знала, как это происходит за Пеленой, но зато точно знала одно правило — умерев там, уже никто не спасет и не возродит. Так что пусть Вили и ворчит как старый дед, но в школе она ему не позволит перевоплощаться.
— А знаешь старое китайское изречение: лучший бой — это бой, который не состоялся. Поэтому забудь о своих кровожадных планах, я и сама могу дать отпор, ведь я Невеста Книгочея, — строго сказала Варя, но не удержалась и улыбнулась, словив испуганный взгляд голубых глаз. Вили виновато опустил голову и пробубнил себе под нос:
— Все равно этот Арелий — дурак набитый соломой. Все кичился своим хозяином, а каждый за Пеленой знает, что нет сильнее древнего, чем Терновый принц.
Варя вспомнила, как Вили уже называл так Эйша и решила уловить момент, да расспросить брауни поподробнее:
— Почему не сир Вальду, а вот так поэтично ты его зовешь, Вили?
Отчасти она понимала, почему появилась приставка «терновый», но больше ее интересовало слово «принц». Почему же принц? То ли, чтобы выделить Эйша среди других Книгочеев, то ли и правда тянулась за ним грустная история, превращая в образ потустороннего Гамлета…
— Так то не я, — фыркнул брауни и постучал кулачком по аквариуму, отвлекшись на пестрого дракона, что крутился около него в воде. — Так его зовут при дворе королевы. Поговаривают, что он ее незаконорожденный сын. Или сын Оберона, — задумался Вили, нахмурив бровки и пытаясь вспомнить сплетни. Варя лишь прикрыла глаза от разочарования — ну не говорить же маленькому фейри, что в Эйше нет ни капли крови лесной магии, той самой, что наполняла божественную кровь Титании и Оберона. Уж природную силу Варя почувствовала бы сразу. Даже от Вили она шла тонким дымком.
Нет, сила Эйша была темной, словно черные воды Лох-Несса. Гладь ее, хоть и была с виду спокойной, но таила в себе опасного монстра, и Варя чувствовала это, да и видела толику силы древнего.
Даже, если сама Титания дала такое имя Эйшу, то из-за уважения к его настоящей родословной, которую Эйш скрывал.
И это сильно настораживало не привыкшую доверять лишь первому впечатлению юную виталис.