— Так это правда? — пробасил мужчина, горой надвигаясь на меня. Я не помнила его имени, зато прекрасно знала — про него говорят, что он лупит жену и гоняет детей. И теперь эта мрачная физиономия, заросшая курчавой бородой, была очень близко к моему лицу. — Правда, что в лес шастаешь? Признавайся.
Язык как будто онемел и прирос к нёбу, я повернулась и схлестнулась взглядом со вторым охотником — он был младше первого, но выглядел не менее устрашающе, да ещё и усмехался.
— Тебе задали вопрос, девчонка, — он медленно осмотрел меня с ног до головы, отмечая, должно быть, какая и мокрая и растрёпанная.
— Наши капканы кто-то разорил, — вмешался третий, что пыхтел у меня за спиной.
Да я сама как будто в капкане! И некому помочь, улица совершенно пуста, да и кто бы вступился за «волчью невесту»? Ох, несдобровать мне. И всё же, стараясь собрать воедино остатки гордости и чувство собственного достоинства, я спокойно отвечала:
— Я не понимаю, о чём вы говорите.
— Врёшь! Я своими глазами видел…
— Помолчи, дурак! — одёрнул его бородатый охотник, а затем обратился ко мне: — ты ведь из лесу идёшь, верно? — и нахмурился так, что в серьёзности его намерений не приходилось сомневаться.
А тот, насмешливый, добавил:
— С волками якшаешься? Уж не ты ли капканы испортила?
Мне было нечем дышать, как будто вокруг закончился весь воздух — я переводила растерянный взгляд с одного мужчины на другого, подспудно ожидая, что сейчас меня кто-то спасёт.
И тут из-за угла вывернул экипаж. Охотники шарахнулись в сторону, чтобы не попасть лошадям под копыта, а я перевела дух. Может, сбежать, пока они отвлеклись? Или использовать бабушкино оружие? Нет-нет, сейчас точно не время.
Один из мужчин, уловив моё желание улизнуть, крепко стиснул плечо.
— Куда это ты собралась?
Но ответить я не успела, потому что экипаж затормозил неподалёку от нас, дверца его распахнулась, и послышался знакомый голос:
— Немедленно отпустите мисс Эвлиш и убирайтесь прочь!
Это был Торн Глоуд собственной персоной. Щурясь нехорошо, как хищный лесной зверь, он направлялся в нашу сторону.
— Вы что, оглохли? Мне ещё раз повторить? — голос его звучал негромко, но повелительно — так, что ослушаться казалось невозможным.
Охотники нехотя расступились, и каждой клеточкой кожи я почувствовала их недовольство. Они, люди из простого народа, на подсознательном уровне ненавидели таких вот Глоудов. Наверное оттого, что многим их поколениям приходилось гнуть спины на богатеев, но в то же время страх перед сильными мира был впитан с молоком матери, именно он заставлял повиноваться и робеть, пряча взгляды. Взгляды, в глубине которых — а я была уверена в этом уверена — тлели угли зависти и бессильной злости.