Увидев моё замешательство, Торн подхватил меня под локоть, буквально затаскивая внутрь. В нос ударил аромат табака и чего-то сладкого, навроде апельсина, оживляя в памяти воспоминания о не слишком приятном вечере.
— Не нужно, я могу сама дойти, мой дом за углом. Благодарю за помощь, мистер Глоуд, — я хотела открыть дверцу, но мужчина удержал ручку, не давая мне этого сделать.
Внутри было невероятно тесно — это заставляло волноваться, будто меня заперли в одной клетке с барсом… Или с волком.
— Розалин, прекратите вести себя, как дитя. В конце концов, мы скоро поженимся, — обманчиво мягко проговорил он, и я осмелилась встретиться взглядом с чёрными омутами его глаз.
Что ж, ладно… Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. И, если уж мы с ним сегодня встретились, то грех не поговорить о свадьбе.
- Так, значит, это правда, — больше обращаясь к себе, чем к нему, произнесла я. — Но почему я узнала об этом едва ли не самой последней? Дядя действовал от моего имени, как будто моё желание не значит ничего.
— Вас это обидело? Многие так делают.
Торн был сама любезность, смотрел, как мне показалось, с сочувствием и пониманием, но я не хотела себя обманывать.
— Обидело ли меня? — хотелось крикнуть: «Да! Конечно обидело!», но он не поймёт. Для него я — не человек со своей волей и целями, а одна из ступенек лестницы, по которой он поднимется вверх. — А как вы думаете?
— Посмотрите на это с другой стороны, Рози, — он вольготно развалился на сидушке, будто его ничто не смущало. — Вы будете под моей защитой и покровительством, ни в чём не будете знать отказа. Это ли не мечта каждой юной девицы — выйти замуж за уважаемого человека?
Он был уверен в своей неотразимости, это читалось в каждом жесте, в осанке, в наклоне головы. Его тёмные волосы лежали с элегантной небрежностью, будто он с утра просто прочесал их пальцами, гладко выбритый подбородок, нос, скулы — все черты его были немного резки, но удивительно гармоничны, будто он был рождён специально для того, чтобы разбивать женские сердца. Снова пришлось признаться перед самою собой, что Торн — видный мужчина, но… это и всё.
Этого мне было мало.
— Понимаете… — начала я как можно спокойней, призывая на выручку всё своё терпение, хотя, если присмотреться, можно было заметить, как дрожат мои пальцы. — Понимаете, я не могу выйти за вас замуж. Я не люблю вас, — и посмотрела на него с мольбой, потому что знала — напором и дерзостью могу разозлить его. Уж лучше искренняя прямота.
А ещё в памяти отчётливо вспыхнуло видение загадочной комнаты, комод со всем содержимым, пьяные раскованные гости.