Посол не обманул: визажист постучал в дверь, едва я успела сменить повседневное платье на парадное. И то, и другое были отвратительного маркого бледно-голубого цвета, как, впрочем, все мои «официальные» наряды. Различала я их, в основном, по весу: чем параднее, тем тяжелее. К сожалению, встреча высоких гостей с Белого континента — событие более чем официальное, и платье, надетое на меня служанкой, ощущалось, как тряпичные латы, расшитые брильянтами. Разумеется, это не добавило мне добродушия.
— Вы заставили себя ждать, лер… — прошипела я.
— Ари. Прошу простить, Ваше Высочество, — ничуть не испугался неприветливого тона вертлявый молодой магик. — Вы позволите мне начать прямо сейчас? Всем нам скоро отправляться в порт.
— Да, — величественно кивнула я, заслужив удивленный взгляд служанки. Аленна передала мне множество навыков. И умение в случае необходимости изобразить из себя центр Вселенной из их числа. Правда, пользовалась я этим не так уж часто. Совсем не пользовалась, надо признать.
— Тогда извольте присесть, — магик развернул кресло к свету и открыл пузатый чемоданчик с массой мелких отделений.
— Изволю, — я кое-как затолкала пышные юбки в оказавшееся вдруг неимоверно узким пространство между подлокотниками. — И имейте в виду, милейший, я должна быть неотразимой, соответственно моему статусу! Никто не должен превзойти меня!
— Не беспокойтесь, Ваше Высочество, — визажист достал тонкую кисть и, понизив голос, добавил. — Вы затмите саму Правительницу!
Расслабившись, я прикрыла глаза. Остальное он сделает сам. Мне ли не знать, в какое страшилище способен превратить даму художник, которому разрешили следовать собственным понятиям о красоте. Некогда я совершила эту ошибку. В первый и последний раз в своей жизни. Тогда у меня на голове оказалась клетка с живой певчей птицей, а при ходьбе я задевала косяки далеко не низких дворцовых дверей. Перья и подсохшее гуано выпутывали из моих волос еще часа три после злополучного приема, а шея, та вообще болела недели две. И вот сейчас я шла на это сознательно, предвкушая перекошенное выражение на физиономии навязанного жениха.
Превращение экземпляра принцессы обыкновенной в неотразимую страхолюдину заняло оставшиеся несколько часов. Когда колдовавший надо мной магик, наконец, ушел, я поднялась и бросила короткий взгляд в зеркало: самое то. Золотые завитушки исказили лицо до неузнаваемости. А в сочетании с тяжелым, расшитым каменьями парадным платьем и высокой прической я и вовсе смотрелась сестричкой полоумных дворцовых модниц. И не столько внешне, сколько по умственному развитию. Только окончательно сбрендившим могло прийти в голову добровольно так себя изуродовать.