Снова собрав силы в кулак, командир отхлебнул из чашки, подержал похлебку во рту и аккуратно проглотил. Слезы не переставали катиться из его глаз. Что же он творит, как смеет он вкушать человеческую плоть? Гореть ему за это в аду. Тошнота молниеносно подкатила к горлу, и его вырвало прямо на собственные штаны. Ашот рукавом своей куртки аккуратно все вытер и снова поднес миску ко рту Сергея.
— Давай, командир, без тебя у нас ничего не получится. Ты нужен нам, а тебе нужны силы, — словно маленького ребенка уговаривал разведчик своего начальника. Последний был бы рад выполнить его просьбу, но какой-то барьер внутри него мешал это сделать. В очередной раз, разжав губы, он сам сделал огромный глоток и тут же стиснул их, чтобы не дать похлебке выйти наружу. Но на удивление, она и не попросилась. Через полминуты он снова повторил эту нехитрую операцию, и снова все прошло удачно. Опорожнив миску, он закрыл глаза, чтобы не видеть взглядов своих подопечных.
Он, который должен служить для них примером, только что совершил один из самых ужасных поступков — поел пищи, приготовленной из человеческого мяса. Никогда прежде он даже и подумать не мог, что каннибализм каким-то образом коснется его жизни. А теперь он не просто коснулся его, но перевернул все его мироощущение, сделав из него такого же выродка, как и те, которые их сюда привели.
— Нам не стыдно за тебя, — как будто читая его мысли, сказал Женя. — Ты все правильно сделал, другого выхода ни у кого из нас нет. Нет смысла погибать раньше времени. Нужно попробовать спастись.
По щекам командира снова потекли слезы. Все это он понимал и сам, но внутри его буквально разрывало чувство вины. Как будто это он приговорил всех этих людей, из которых теперь варят суп.
Перевернувшись на другой бок, чтобы не встречаться взглядами ни с кем из пленников, он переключился на свой последний сон. Впервые за много лет он так явно увидел родителей. Причем обоих сразу. Хотя был ли это сон? Похоже, что это воспоминание из его детства. Ему тогда было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Но каждую деталь он помнил очень хорошо, даже ту одежду, в которую были одеты мама и папа. На какое-то мгновение он даже перенесся в то далекое время и почувствовал вкус маминого чая, ощутил телом холодную воду из горной речки, полюбовался на зелень, которая обильно произрастала на даче.
Зелень… Сейчас такой цвет практически невозможно встретить. Ну, если только у кого-то из поселенцев не осталось какой-нибудь вещи, окрашенной в зеленый. Из тех ярких цветов, что окружали людей в прошлом, остался только синий — цвет неба, которое к великому счастью, люди не смогли уничтожить, как природу. Более привычным для всех стали желтый и коричневый — цвета пустыни, в которой они живут.