Может, именно поэтому постовые у ворот встретили нас дружным ржанием – смешно им, уродам! А вот нам что–то совсем не до смеха: меня лично этот долбаный марафон так вымотал, что слов приличных для описания не находится! В общем, даже не знаю, чего больше хочется: жрать, спать, в душ или вмазать по мерзкой небритой харе, которая тут больше всех веселится? И вид такой довольный, какой бывает только у хорошо отдохнувшей и хорошо выспавшейся сволочи! Стоят зубоскалят, придурки! Люди с раненым на руках из неудачного рейда возвращаются — ну очень смешно!
— Вы откуда такие красивые? – Спросила эта самая довольная харя. Что–то у меня дежавю, кажется, где–то такой момент уже был.
— Вот ты, рядом со мной — так больше не улыбайся! – Скривившись, прорычал в ответ не менее злой, чем я, Маньяк. – С детства лошадей терпеть не могу!
— А я клоунов! – Добавил я, подходя ближе. Долбануть бы даром по всей троице, чтоб унеслись они в далёкие дали!
— Воу-Воу! Какие злые и зубастые–то! Вы откуда такие будете то?
Я уже хотел ответит в духе настроения и тупизны вопроса, но в начинающуюся ссору вступил новый собеседник:
— Спокойно, народ! – сказал вышедший из караулки смутно знакомый мужик, кажется, этот ментат дежурил, когда я в первый раз пришёл в этот стаб. – Это Скил и Маньяк, кажется? И они реально зубастые! Вам, во всяком случае, головы на раз откусят!
— Так и есть, – подтвердил я. – У нас товарищ раненый – кусач порвал. Нам к знахарю срочно надо!
— Понятно… только Сноба, знахаря местного, сейчас нет на месте.
— А когда будет?
— Через несколько дней, он на профилактику трясучки поехал и заодно по своим знахарским делам куда–то завернуть собирался.
— Вот же засада! И чего теперь делать? Мы Резкого уже три дня тащим, и ему только хуже становится! – Вопрос я задал скорее риторический, ни к кому конкретно не обращаясь, но ментат мне ответил:
— Есть ещё Жид, армейский знахарь, но какую он цену заломит… он, вообще–то, не еврей, так что имя само за себя говорит.
— Мда… — я попытался оценить размеры трагедии и сопоставить её с нашими финансами, но потом махнул рукой, деньги – вещь наживная. — Ладно. Выбора у нас всё равно нет. Как его найти, этого Жида?
— Первач, — окликнул ментат одного из бойцов, с которыми мы едва не поцапались, — проводи рейдеров к знахарю.
Жид – так пренебрежительно и грубо называют евреев, подразумевая, что человек скряга и скупердяй. В человеке, к которому нас привели, можно было увидеть изрядную долю азиатской крови, а вот от еврея во внешности ничего не было. Зато в характере тех черт, что обычно приписывают евреям, было с избытком! Я ничего не имею против евреев — просто национальность, а люди бывают самые разные с самыми разными характерами я встречал и евреев-раздолбаев, со всеми вытекающими, и евреев бессеребреников, искренне преданных своему делу – один из моих преподавателей был таким. Но этому знахарю имя подобрали очень правильно – ему так и хотелось в лицо бросить короткое и злое «Жид!»