Шевцов ничего не сказал, даже не посмотрел на меня. Только крутнул руль, выехал со стоянки и направил автомобиль на дорогу. Молча.
— Ты сняла свои мокрые тряпки? — через некоторое время снизошёл до вопроса сводный брат, не глядя на меня.
— Да.
Вопрос почему-то вызвал смущение. Причины такого поведения я даже не стала пытаться объяснить себе. Поэтому просто прошептала:
— Спасибо.
— Не обольщайся, — почти рычит, сжимая руль.
А я и не обольщаюсь. Понятно же, что отец ему поручил присматривать за мной под страхом лишения каких-нибудь благ. Относительно вольная жизнь важна для Шевцова. Издевательства его друзей — это одно, а вот почти приёмная дочь отца-олигарха в грязной мокрой блузе — уже позор.
— Или ты предпочла бы пойти дальше на уроки в мокром лифчике?
— Нет. Конечно нет, — щёки вспыхивают, стоит только представить картину.
Внезапно Алексей останавливает машину возле высокого здания, над первым этажом которого светится бело-зелёными буквами «Аптека», и выходит, молча хлопнув дверью. Я остаюсь ждать, кутаюсь в пальто, из-под которого тянет тонким ароматом от пиджака Лекса. Терпкий и свежий одновременно, нотки цитруса. Ему очень идёт этот запах.
Через пару минут Алексей возвращается и бросает мне на колени продолговатую коробочку.
— Намажь. Это от ожогов, — говорит, заводя мотор.
Как это возможно? Вот вроде бы человек оказывает помощь, но делает это с таким видом, будто отвратнее для него ничего нет. Я ведь не просила и не заставляла. А чувствую себя будто виноватой.
— Спасибо, — всё, что могу сказать, беря в руки коробочку.
И дальше мы снова едем в молчании. Я думаю о Лексе. О нём невозможно не думать. Интересно, какой он на самом деле? Прячется ли кто-то под маской, или он и правда весь из брони, прочных стальных пластин? Спаянный из железа — острых углов и смертоносного лезвия, к которому нельзя прикоснуться, не поранившись? У него ведь не только ко мне такое отношение. Люди вокруг боятся его. Я замечала. Видела Анины глаза, когда она рассказала, как Шевцов перевернул ей пачку сока на голову, видела короткий затравленный взгляд Эдика, когда спросила, что у него случилось. И ладно Чагин, но ведь Степанова не робкого десятка. Да взять даже его друзей. Они вроде бы и время вместе проводят, шутят, но стоит Лексу посмотреть неодобрительно, как улыбки сползают с их самодовольных лиц. Они прислушиваются к его мнению, не смеют перечить.
Страх и притяжение. Вот что он вызывает. Завораживает и пугает одновременно. Опасный коктейль.
— Тебе что, помощь нужна?
— Что?
Я за своими размышлениями не сразу поняла, о чём он говорит. Удивлённо посмотрела и тут же обожглась о тёмный, тяжёлый взгляд.