Мужчины между тем подъехали ближе и, осадив лошадей, с удивлением и любопытством оглядели всадницу.
Напоив лошадь, она покормила и выкупала Кристину. Затем умылась сама и протерла грудь влажной тканью. Надев на голову шляпу, Кэндис перебросила колыбель с дочерью через плечо. Вдруг ее лошадь фыркнула. Кэндис вскинула голову.
– Да у нее ребенок! – усмехнулся тот же солдат, подъехав чуть ближе. – Похоже, полукровка.
– Она права, – сказал сержант. – Доставим ее в форт, и пусть майор решает, что с ней делать.
Мужчины обменялись тревожными взглядами.
Кэндис вспомнила озверевшую толпу, набросившуюся на них, когда Джек вернулся к ней весной. О Боже! Этим солдатам нет никакого дела до того, что Джек защищал ее и себя.
– Следуйте за нами, – угрюмо бросил сержант. Кэндис подчинилась, не смея взглянуть на мужчин. Все они были возбуждены; животный голод в их глазах не укрылся от нее. Даже рыжий парнишка, пытавшийся защитить Кэндис, не остался равнодушен. Но он хотя бы не смотрел на нее, видимо, смущенный собственной реакцией.
Кэндис лежала без сна, уставившись в звездное небо, настороженно прислушиваясь к шелесту листвы и ощущая малейшее дуновение ветерка. Расстегнув блузку, она поднесла дочь к груди, гадая, который час. Должно быть, уже перевалило за полночь. Кэндис не осмелилась развести костер, опасаясь всех: индейцев, белых и даже Джека. Не хватало только, чтобы он наткнулся на них.
– Где Сэвидж? – отрывисто спросил сержант.
Мужчины уставились на молодую женщину.
– Не приближайся! Он фыркнул:
– Да, сержант, спасибо, – сказала Кэндис, не выпуская из рук ружья.
– Давай, или я сам это сделаю, – добавил с усмешкой Лэд.
Она представила себе, как выглядит со стороны: застиранная блузка обтягивает располневшую грудь, коричневая юбка припорошена пылью, руки обветрились и покраснели, обгоревший нос шелушится.
Заплакала Кристина.
– Готов поспорить, что девчонка была с этим полукровкой. Посмотрите-ка на младенца: индейская люлька, кожаные пеленки. Наверняка она едет из лагеря Кочиса, – проницательно заметил Лэд.
Кэндис с отчаянием подумала, что пройдет не менее суток, прежде чем они доберутся до форта. Боже! Как ей защитить себя и Кристину?
Неподалеку заухала сова, и Кэндис пробрала дрожь. Она долго прожила среди апачей, поэтому знала, что, по их поверьям, это чья-то неприкаянная душа бродит по земле. К тому же становилось прохладно. После дневной жары ночь казалась особенно холодной. Когда Кристина насытилась, Кэндис пристроила ее в изгибе руки и постаралась заснуть.
Лэд с готовностью соскочил на землю. Он посмотрел на напряженное лицо Кэндис, затем уставился на ее грудь.