Алистер вдруг встал, отодвинув тарелки с едой. Он давно уже привык есть, не чувствуя вкуса пищи, но сейчас почему это показалось почти кощунством. Он подошёл и прислонился к резной раме, вдыхая через приоткрытые ставни прохладный воздух летнего вечера. А потом резким рывком распахнул их. Летний ветерок скользнул по волосам, забрался под рубашку и одну за другой погасил свечи, впустив в комнату свет закатного солнца.
Сюзан последний год, лёжа в постели, почти не выходила из своей комнаты. Ставни были закрыты, а камин всегда жарко натоплен. Любой ветерок мог стать для неё смертельным. И он потом почти возненавидел яркое солнце и буйство красок в саду. Зачем всё это, росло, цвело и жило, если не для неё? Но время лечит. И он уже по привычке плотно закрывал ставни, зажигал свечи и поленья в камине даже в летнюю жару. И вот сейчас… Алистеру показалось, что он наконец отпустил призрак Сюзан, являвшийся ему во снах. Пусть спит спокойно в своей могиле между холмов, покрытых сейчас золотым солнечником. Он больше не потревожит её покой.
И она не приснилась ему. В эту ночь — первый раз. Вместо неё была другая. Теперь Алистер точно это знал. Он видел во сне Диарлинг. Но это не был призрак прошлого или отголосок его безумных мыслей. Он увидел её в большом здании. Похоже на дворец, но он не угадывал интерьер. Может быть левый флигель? Или больничное крыло? Девушка медленно пробиралась по коридорам, словно кого-то искала. Он окликнул её, но она так и не повернулась. И вдруг он увидел, как из-за поворота медленно показалась тень того, кого он предпочёл бы вообще не видеть никогда. Граций кошачьей походкой подобрался к Диарлинг, дотронулся до неё и… Алистер почувствовал вспышку ужаса, такого яркого, что даже закричал во сне. И проснулся.
Если то, что он видел правда… Возможно ли что он не успеет? Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Что же делать? Бежать сейчас же за ней? Да ведь он не успеет, если это уже произошло. Да и в любом случае, глупо рассчитывать, что его пустят во дворец до конца отбора. Только если по официальной аудиенции к Их Величествам и только в память прошлых заслуг отца. Да и что он ей скажет, когда увидит? Она, наверное, уже забыла его. К тому же у неё есть любимый или жених, есть тот, который может и должен её выкупить, имеет на это право. Но, какое ему до этого дело, в конце концов?! Может, он и вовсе не знает ни где она, ни кто такой Граций. И почему он вообще должен уступать её какому-то жениху? Алистера бросила в жар от такой мысли. Она была необычна для него, словно и вовсе ему не принадлежала. Конечно, он не будет неволить её. Но что бы сама Диарлинг не думала по этому поводу, он рад, что встретил её тогда и выкупил.