— Каком уровне? — уточнил Олли.
— Порядка трех миллионов.
— А вот семь лет назад фирма могла разориться.
— Почему? — полюбопытствовала я.
— Погибший отошел от дел восемь лет назад. Он передал дела своему сыну.
— Это который Володька? — усмехнулся Олли.
— Это который Вольдемар, — кивнул Осик. — Так вот, сын жертвы в дела бизнеса никогда не вникал, и заниматься ими не собирался. Два года он выводил средства со счетов, пока не довел фирму до разорения.
— Куда же он потратил такие большие суммы? — присвистнул Уолли.
— Он игрок. По непроверенным данным, первая сумма, которую он вытащил из бюджета — самая большая сумма, пошла на покрытие долгов. А потом… или снова отдавал долги или брал деньги наперед.
— Два года — большой срок. Неужели семья не узнала о его проделках раньше? — усомнилась я.
— Думаю, что они и не пытались узнать. На личных счетах всей семьи достаточно денег. Погибший отошел от дел, а его дочь занималась собственной личной жизнью, — ответил Осик.
— И чем закончилось это дело? — вмешался в разговор Уолли.
— Закончилось все тем, что госпожа Дубровски — сестра Горова, вмешалась в процесс «убийства» семейного дела, выгнала братца и начала самостоятельно возвращать фирме доброе имя, — ответил Устинин.
— Получилось?
— Получилось! — кивнул Гуров. — Сейчас уже никто и не вспоминает о былых проблемах.
— Что же заставило сестру вмешаться? — задала я очередной вопрос.
— Несколько сотрудниц состояли с Марианной в дружеских отношениях. Когда стало совсем невмоготу, они обратились к ней за помощью.
— А на какие средства живет сейчас Вольдемар? — поинтересовался Уолли.
— После того, как госпожа Дубровски выкупила акции брата, отец установил ему ежемесячное содержание. Он продолжает играть, изредка выигрывает, чаще проигрывает и тогда ползет на брюхе к сестрице, выпрашивая деньги.
— Она дает? — удивилась я.
— Дает… Куда ей деваться? Уж лучше ее брат будет носить клеймо игрока, что не редкость в их окружении, чем ярмо бесчестного человека. Да и расстраивать отца она не хотела.
— Значит, убивать отца Вольдемару нет никакого смысла, — заключил Олли.
— Согласно завещанию, — Кир сверился со своими записями в блокноте, — после смерти отца, ежемесячное содержание в размере семидесяти тысяч сохраняется.
— А он знал о завещание? — спросил Осик.
— Знал, — ответил Олли. — Все члены семьи знали о завещание. Как только погибший оформил документ нотариально, он ознакомил с ним наследников.
— Тогда я согласен. Вольдемару не было резона убивать отца. Он ничего от этого не выигрывал, — встал на сторону брат Уолли.