- Нет, - замотала я головой. – Месть ни при чем. Просто…
У меня не получалось подобрать слов, чтобы объяснить хотя бы долю того, что порой творится в моей голове.
- Просто что, Одуванчик? Понравилось гонять на моей крошке? Не можешь признать, что примерная дочь инспектора ГИБДД любит нарушать правила?
Аморский был не прав. Я уже давно признала это. Но только перед самой собой. А еще перед Эммой, в разговорах с которой я волей неволей выкладывала все, что было на душе годами.
- А знаешь что, - улыбнулся вдруг парень широко, поднимая руки прямо перед моим носом в сдающемся жесте, - это может быть даже забавно.
- Забавно? – удивилась я.
Что может быть забавного в ссоре двух близких людей, между которыми влезли какие-то парни?
- Конечно. У тебя здорово получается управляться с машинами. Особенно, как оказалось с моей. Если ты утрешь нос этому выскочке, то думаю, что он, в конце концов, уберется из нашей компании и перестанет доставать меня. Да и тебе, как я посмотрю, не по душе то, что он встречается с твоей Белкой. Кстати, почему именно Белка?
Историю о том, как однажды на одной из домашних вечеринок мои подруги напились до такой степени, что в итоге считали себя космонавтами в открытом космосе, я рассказывать не стала, ограничившись кратким:
- Собачка ей эта понравилась. Героем ее считает.
Парень почему-то мне не поверил, что я поняла по тому, как он, изогнув одну бровь, воззрился на меня с подозрением. Если он все же окажется каким-нибудь экстрасенсом, тонко чувствующим ложь, я даже не удивлюсь. Прямо так и скажу, что все давным-давно о нем поняла. Пусть знает, что не один такой проницательный на свете.
- Сделаем вид, что я поверил тебе, - подтвердил он мои догадки о том, что я совершенно неправдоподобно осведомила его о прозвищах девчонок.
Я ничего не ответила. Продолжила рассматривать своего соседа, сжимая в руках футляр с лежащей в нем скрипкой. Честно говоря, я уже даже забыла, что держу его.
- Когда концерт? – кивнул в сторону инструмента парень, тоже только сейчас заметив его.
- Завтра.
Аморский еще раз кивнул.
- Новая программа. Ради какого-то старого хрыча, - раздраженно продолжила я.
То, как над нами измывался Игорь, дабы добиться того звучания, что ему было нужно, можно записывать в книгу о самых изощренных на планете издевательствах.
- У тебя нос смешно дергается, когда ты злишься, - рассмеялся вдруг брюнет, разбивая всю мою внезапно вспыхнувшую раздраженность.
- Чего?
- Ты похожа на ежика, когда сердишься. Тебе говорили?
- Нет. Ты первый.
Рома вновь широко улыбнулся, обнажая идеально ровные зубы, которым можно было бы позавидовать. Он вообще порой казался мне слишком уж идеальным, чтобы быть реальным. Продолжалось это, правда, недолго. До тех пор, пока он не начинал говорить в своей излюбленной манере и звать меня Одуванчиком своим ехидненьким голосочком, за который ему порой хотелось дать по лбу.