Грубые, нежные, мягкие и мозолистые. По рукам можно узнать многое. Кто ты такой и чем занимаешься в жизни. Мои, например, могут ясно дать понять, что я скрипачка. А еще то, что я частенько нуждаюсь в чьем-то тепле, потому как они имеют свойство очень быстро замерзать.
Аморский же был одним из тех, кто мог влюблять в себя прикосновениями. И я поддавалась этому как никто другой.
Брюнет поднялся со своего места возле стены и быстрым шагом преодолел несколько ступеней, скрываясь в другом пролете, там, где были окна. Я и так уже знала, что он скажет мне. Прекрасно слышала даже сквозь его рассказы и свой смех, что стук по небольшим выступам на внешней части дома стал сначала намного реже, а затем и вовсе прекратился, отдаваясь лишь редкими каплями, срывающимися с крыши.
- Дождь кончился, - ожидаемо долетел до меня голос Ромы. В отличие от меня ему видимо уже надоело торчать здесь. – Пойдем.
Громко выдохнув, я поднялась со ступени и тоже пошла вниз.
За окном горел оранжевым светом закат. Рома стоял у окна, облокотившись одной рукой на стену, и смотрел на него.
- Красиво, - тихо сказала я, подходя ближе и становясь возле парня.
- Красиво, - вторил мне он так же тихо.
- Любишь закаты? – поддавшись романтическому настроению, спросила я. Шутить, правда, больше не хотелось. Хотелось чувствовать утекающий сквозь пальцы момент.
Я посмотрела на спокойное лицо Аморского и на какое-то время залюбовалась им, освещенным оранжево-красным свечением. По-моему нельзя парням быть настолько красивыми. Это преступление перед всем женским сообществом.
- Не особо, - ответил он, продолжая смотреть в окно. Кажется, он уже передумал идти домой. Почему-то я была уверена, что до этого он хотел поступить именно так. Проводить меня и уехать куда-нибудь со своими друзьями, о которых он достаточно много успел мне рассказать. В особенности об одном из них – Вадиме, которого уже давно стал считать своим братом. В отличие от остальных в нем все еще сохранялась чистота. Именно ее парень очень ценил.
- Но ведь наступает твое время. Не нужно быть очень наблюдательной, чтобы понять, что ночами ты предпочитаешь сну что-то более интересное.
- Я так привык, - обернулся он в мою сторону и вновь протянул свою ладонь, за которую я тут же схватилась, как за спасательный круг. – Но мне больше по душе рассветы, - улыбнулся он, отводя нас обоих от окна с действительно хорошим видом на ближайшие районы и небольшой кусочек центральной площади.
На улице было тихо. Не было звонких детских голосов, мерного шелеста листвы, барабанящего по лужам дождя. Все будто в один миг замерло. Одни лишь машины, проезжающие по неподалеку расположенной влажной дороге, создавали ощущение присутствия.