Артур, узнавший из-за кого в нашей семье начался разлад, первым делом многозначительно фыркнул и заявил, что «этот тип на дорогой тачиле» ему не нравится. Он, по его мнению, субъект, не вызывающий доверия. Правда, когда часы посещения закончились, и нам пришлось уходить, он остановил меня и сказал: «Если у вас там все получится с этим чуваком, уговоришь его дать мне покататься?»
На этот вопрос я не ответила, а только потрепала брата по изрядно отросшей шевелюре и рассмеялась.
Мальчишки всегда остаются мальчишками.
В один из последующих дней ко мне пришла Леся, и на лице ее было застывшее выражение умиротворенности. Она больше не плакала, как в прошлый раз, когда приходила ко мне. Она улыбалась. Неестественно, но моментами очень правдоподобно, так что я стала верить, что теперь с ней все будет в порядке и придурок Инчин однажды покинет ее светлую голову.
Мы долго общались, сидя за столом в моей кухне и попивая чай с вкусностями, которые подруга принесла с собой. Все было, как и прежде. Смех, сплетни, разговоры о парнях и новых фильмах, вышедших не так давно. Только не хватало одной детали, без которой все эти разговоры были какими-то неполноценными.
Этой деталью была Вилена, которая по словам Олеси до сих пор общалась с идиотом Захаровым, возвращалась домой поздно вечером и становилась все мрачнее. Почему она продолжает общаться с Елагиной, при этом не отвечая на сообщения мне, я не знала, а подруга не считала нужным рассказывать.
- Мы с ней тоже редко общаемся, - произнесла Леся. - Как в детстве, помнишь? В школьные годы мы ведь могли и целый месяц друг друга не видеть и не общаться. И ничего в этом странного не было, хоть и жили мы в соседних домах.
- Помню, - кивнула я, ставя свою чашку на стол и глядя в окно.
Как же не помнить. Они-то все равно нет-нет, да и пересекались в подъезде или шли гулять во двор. Я же сидела дома и занималась с мамой или бабушкой уроками на следующий учебный год, чтобы быть во всеоружии.
Насколько же пустая это была трата времени и моих сил. Я все равно тогда думала не о том. Сидела, смотрела в окно на искрящееся в лучах солнца лето и мечтала о том, что скоро выйду к своим друзьям. Но этого не происходило. Затем меня увозили в деревню, а иногда еще и на море, а потому своих подруг я могла не видеть все три летних месяца, в то время как они действительно могли не общаться от силы один, когда их тоже развозили по родственникам.
Сейчас мое лето, к счастью, проходило иначе. Хотя я была бы не прочь уехать на пару дней в деревню. Бабушка Варя всегда отличалась от той родни, с которой я привыкла находиться постоянно. Скорее всего, это потому, что она была матерью моего порой отрешенного от мира отца. Она отпускала меня с приятелями на речку, не заставляла убирать свой уголок в ее доме и часто-часто спрашивала о том, как я себя чувствую и не нужно ли мне чего-нибудь. Она не была требовательной и немного жесткой бабушкой-педагогом, коей являлась бабушка со стороны матери. Баба Варя была просто женщиной, которая любит своих внуков и не требует ничего взамен.